Да еще хозяин дома, в ко
тором я живу, предупредил, что выселит меня, так как уже два месяца я не пла
чу за квартиру. А я сижу и болтаю о том о сем с самым богатым человеком, кото
рого я когда-либо встречал и который, может быть, недолго проживет, но пок
а вальяжно размышляет, кто получит ее деньги и сколько.
Мисс Берди подает мне лист бумаги, на котором аккуратно узкой колонкой н
апечатаны имена, и говорит:
Ц Вот этих внуков я хочу оделить, они еще меня любят. Ц Она прикрывает ла
дошкой рот и наклоняется к моему уху. Ц Даю каждому по миллиону долларов.

Рука у меня дрожит, пока я царапаю что-то в своем блокноте. Блеск? Так вот пр
осто, одним росчерком пера, я создал на бумаге четырех миллионеров.
Ц А что с остальными? Ц спрашиваю я шепотом.
Она резко откидывается назад и произносит:
Ц Ни гроша! Они мне не звонят, никогда не посылают ни подарков, ни открыто
к. Вычеркнуть их.
Если бы у меня была бабушка, стоящая двадцать миллионов, я бы каждую недел
ю посылал ей цветы, через день открытки, шоколадки по дождливым дням, а в я
сные Ц бутылку шампанского. Я бы звонил ей каждое утро и два раза перед сн
ом. Каждое воскресенье я сопровождал бы ее в церковь и сидел с ней рядышко
м, держа ее за руку во время службы, а затем мы шли бы на завтрак плюс ленч, а
потом на аукцион, в театр или на выставку картин, и вообще к черту, к дьявол
у, куда только бабуся ни захотела бы. Я бы о своей бабушке позаботился. И я у
же подумываю о том, чтобы начать делать то же самое для мисс Берди.
Ц О'кей, Ц говорю я солидно, словно не впервые занимаюсь составлением з
авещаний, Ц ничего для ваших детей?
Ц Я уже сказала. Абсолютно ничего.
Ц А можно спросить, чем они перед вами провинились?
Она тяжело вздыхает, словно сил у нее больше нет, и глазеет по сторонам, ка
к будто ей очень не хочется мне ничего рассказывать, но затем опирается н
а локти и приступает к повествованию.
Ц Ладно, Ц шепчет она. Ц Рэндолф, старший, ему уже почти шестьдесят, тол
ько что женился Ц и это уже в третий раз Ц на маленькой потаскушке, котор
ая все время требует денег. И что бы я ни оставила ему, она все промотает до
цента, и я скорее оставлю эти деньги вам, Руди, чем собственному сыну. Или п
рофессору Смуту, да кому угодно, но не Рэндолфу, вы понимаете, что я имею в в
иду?
Сердце у меня останавливается. Вот оно, рукой подать, рядом, совсем рядом.
С первым же клиентом напал на золотую жилу. К черту «Броднэкс и Спир» и все
эти консультации!
Ц Вы не можете оставить деньги мне, Ц произношу я с самой любезной улыб
кой. Но мои глаза, и даже губы, и рот, и нос умоляют ее сказать: «Нет, я оставлю
вам! Черт возьми! Это мои собственные деньги, и я их оставлю кому захочу, и е
сли я хочу оставить вам, Руди, то берите их, черт вас возьми! Они ваши!»
Но вместо этого она говорит:
Ц Все остальное получит достопочтенный Кеннет Чэндлер. Вы его знаете? О
н все время выступает по телевидению, из студии в Далласе, и он замечатель
но распоряжается нашими пожертвованиями. Строит дома, покупает детское
питание, проповедует Библию. И я хочу, чтобы он получил эти деньги.
Ц Телевизионный проповедник?
Ц О, он гораздо больше, чем обычный проповедник. Он и учитель, и государст
венный деятель, и советник, он обедает с руководителями правительства, и
к тому же, знаете, такой красавчик. У него копна седых кудрей, поседел рань
ше времени, конечно, но он ни за что не позволит прикоснуться к ним и приве
сти в порядок.
Ц Конечно. Но…
Ц Он мне звонил позавчера вечером. Можете представить? Этот голос, такой
нежный, словно шелк, когда слышишь его по телевизору, но по телефону он про
сто искусительный. Вы понимаете, что я имею в виду?
Ц Да, думаю, что понимаю. А почему он вам позвонил?
Ц Ну, в прошлом месяце я послала свои взносы за март и написала ему корот
енькую записку, где сообщила, что собираюсь переделать свое завещание, ч
то мои дети меня покинули и что я подумываю, не оставить ли мне деньги на н
ужды его паствы. Не прошло и трех дней, как он позвонил сам Ц у него такой ч
удный и такой вибрирующий голос по телефону Ц и хотел узнать, сколько я п
редполагаю оставить денег. Так я его прямо огорошила, назвав цифру, и он с
тех пор все время звонит. Говорит, что даже прилетит ко мне на своем самоле
те, если я пожелаю.
Я никак не мог найти подходящие слова. Смут держал Боско за руку, пытался е
го успокоить и снова усадить перед Н. Элизабет Эриксон, которая в данный м
омент потеряла всю свою самоуверенность. От смущения, что так все неудач
но получилось с ее первым клиентом, она готова была залезть под стол.
Она озиралась вокруг, и я ей улыбнулся, чтобы она знала: я, мол, все вижу. Ряд
ом с ней Ф. Франклин Доналдсон-четвертый был глубоко поглощен переговор
ами с пожилой четой.
Они обсуждали документ, который по виду тоже должен быть завещанием. И я б
езумно радуюсь, понимая, что завещание, которое я держу в руках, гораздо вы
годнее, чем то, над которым он сосредоточенно хмурится.
Я решаю переменить предмет разговора:
Ц Мисс Берди, вы сказали, что у вас двое детей. Рэндолф и…
Ц Да, Делберт. О нем тоже забудьте. Он мне уже три года не звонит и никак о с
ебе не напоминает, живет во Флориде.
Долой, долой, долой!
Я черкаю ручкой, и Делберт теряет свои миллионы.
Ц Надо посмотреть, что делает Боско, Ц внезапно вспоминает она и вскаки
вает с места. Ц Он такой несчастный, жалкий человечек, ни семьи, ни друзей,
кроме нас.
Ц Но мы еще не закончили, Ц возражаю я.
Она снова наклоняется, и опять наши лица близко-близко.
Ц Нет, закончили, Руди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201