Вдали последним барьером высятс
я горы Кавказского хребта. Куда же отступать дальше? Некуда!
Никто из нас не считает, сколько раз вылетает в течение суток на боевое за
дание. Каждый заботится прежде всего о том, чтобы не потерять самолет: дру
гого никто не даст.
Летчики нашей эскадрильи летают много и очень устают. Карту не вынимаешь
из планшета. Надо только зарядить самолет горючим, боекомплектом, а само
му напиться воды. Жажда одолевает. Вода здесь же у самолета, в котелке техн
ика. Она теплая, такая же, как и воздух. На зубах трещат песчинки. Воздух дне
м и ночью серый от пыли. Лишь когда поднимешься на тысячу метров над земле
й, увидишь небо чистым. Брились летчики только вечером. Утром прихорашив
ать себя Ч это считалось не к добру. При свете домашней лампы или коптилк
и из гильзы вглядывался в чудом сохранившийся кусок зеркала и скоблил с
опаской свое худое лицо. Когда смотришь на украинских хлопцев Бережного
и Вербицкого, на русских ребят Ч Федорова, Искрина, Мочалова и Козлова, бр
осаются в глаза их старенькое, выгоревшее на солнце обмундирование, худы
е, почерневшие от солнца и пыли лица. Да, много они пережили в эти горестны
е дни отступления. И кто знает, какие им еще предстоят испытания.
Особенно нравится мне своим мужеством хрупкий восемнадцатилетний Нико
лай Островский. Он прибыл из училища недавно, но уже хорошо проявил себя: н
еудержимо рвется в бой, дерется смело и расчетливо.
В последнее время Островский стал почему-то угрюмым. Я поинтересовался,
чем вызвана такая перемена в его настроении. Оказалось, что Островский н
икак не дождется ответа на свои письма, хотя его родная подмосковная дер
евня освобождена от фашистов уже несколько месяцев назад. Мы хорошо пони
маем душевное состояние молодого летчика и стараемся всячески его обод
рить.
Когда я смотрю на русоволосого крепкого Сашу Мочалова, мне вспоминается
его однофамилец, пропавший без вести в начале войны. Я хорошо помню этот п
оследний для него вылет на боевое задание. Мы вместе ходили на штурмовку
за Днестр. Над целью его самолет подбили вражеские зенитки. Он развернул
ся на обратный курс. Но в нескольких километрах от реки, уже над расположе
нием наших войск, мотор его машины сдал, и он совершил вынужденную посадк
у в поле. Я видел, как он, посматривая вверх, ходил вокруг своего самолета. Р
ешил сесть где-нибудь рядом с ним, забрать его и улететь. Но где приземлит
ься? Прямо на пшеничном поле Ч опасно: колосья могут забить радиатор, мот
ор перегреется и выйдет из строя. Можно угодить и в яму. Я сделал несколько
кругов, ища подходящую полянку. Мочалов тем временем выбрался на дорогу,
которая вела к деревне. Как только я начал снижаться, он взмахами рук прос
игналил мне не садиться здесь и лететь на восток. Убедившись еще раз, что в
селе, к которому шел летчик, стоят наши, я полетел домой.
Но Мочалов в часть не возвратился. Что с ним случилось, где он теперь Ч не
знаю. До сих пор не могу простить себе, что не сел тогда и не вывез его.
Два Александра Мочалова… Смотрю на одного и вспоминаю другого, заново ос
мысливаю ту ситуацию, строю различные догадки, но определенных ответов н
а волнующие меня вопросы не нахожу.
Очень взволновал меня и недавний случай с Паскеевым. В воздушном бою его
машину подожгли, и он в критический момент выбросился с парашютом. Мы хор
ошо помнили, как когда-то, при налете «юнкерсов» на аэродром в Бельцах, эт
от летчик, забыв обо всем, бросился к речке и залез по шею в воду. Товарищи д
олго смеялись над ним. Но «болезнь» Паскеева со временем прошла. Он не раз
летал на разведку, успешно провел не один воздушный бой. Вот и в последнем
поединке с врагом он действовал очень смело.
Паскеева подобрали и привезли на аэродром колхозники. Он сильно обгорел
, но не стонал, лежал спокойно в кузове автомашины. Его сразу же увезли в го
спиталь.
Да, возмужала молодежь, закалилась в огне войны и воюет, не жалея сил. Но сл
учай с Паскеевым навел меня на другую мысль: если молодые летчики будут и
дальше летать с такой нагрузкой, мы скоро начнем терять их. Переутомлени
е притупляет внимание, ухудшает реакцию в воздушном бою.
И тут снова я подумал: почему же так долго не возвращаются в полк наши стар
ые летчики, погнавшие самолеты в мастерские? Пора бы им приехать и подмен
ить молодежь, не знающую отдыха.
Свои мысли я высказал командиру полка. Он, как ни странно, сразу согласилс
я со мной и поручил лично мне начать поиски эскадрильи Фигичева и группы
Комосы. Я не стал возражать и в назначенный день после боевых вылетов соб
рался в далекий путь. Пока я шел к У-2, выделенному штабом дивизии в мое расп
оряжение, мне надавали десятки поручений.
Первой атаковала меня Валя.
Ч Вы летите туда… к нашим? Ч взволнованно заговорила она.
Ч Собираюсь. Найду ли?
Ч Найдете. Вчера техник приезжал. Они были в Ставрополе.
Ч Вчера Ч не сегодня. Что передать, Валюша?
Ч Пусть возвращается в полк.
Ч Это первое. Понятно.
Ч Он даже не захватил с собой второй майки. Если бы взяли узелок… Я сбега
ю, принесу…
Ч В тылу небось находится. Купит, Валюша. В общем вместо сухарей лучше пе
редай ему поцелуй. Согласен доставить.
Через несколько минут У-2 понес меня к Ставрополю. Летел я не в первой, а во
второй кабине, в качестве пассажира.
Прижимаясь к земле и используя для маскировки балки, чтобы не попасться
на глаза какому-нибудь шальному «мессеру», мы приближались к конечному
пункту маршрута. Я посмотрел вниз и насторожился, увидев окопы с солдата
ми и пушки, нацеленные на город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162