Другие летчики тоже бросили несколько реплик, и все стало понятно. Оказы
вается, Паскеев, увидев вражеские бомбардировщики, бросился не к самолет
у, а к заболоченной речушке. Залез по шею в воду и сидел, пока не кончился бо
й. Когда его вытащили, он дрожал как в лихорадке. Не выдержал человек треть
его налета… Нервы сдали.
Ч Как погиб Овчинников? Ч спросил я у Атрашкевича.
Ч Прямо у нас на глазах, его самолет упал на аэродром.
Ч Подожгли?
Ч Да, подстерегли его на плавных виражах. Начал крутить заученную карус
ель, а к нему пристроились два «мессера» и расстреляли.
С нами поравнялась санитарная машина. Летчик Овсянкин высунул из-за две
рцы забинтованную голову и весело крикнул:
Ч Привет доблестному тылу!
«Значит, с ним все в порядке, Ч подумал я. Ч А насчет „тыла“ мы ему кое-что
разъясним».
Ч Что-то не видно Миронова, Ч тревожась, спросил я. Атрашкевич замедлил
шаги:
Ч Летел вместе с нами. Разве еще не пришел?
Прислушались Ч тишина.
От КП летчики звали на ужин.
Забрались в кузов, встали, держась друг за друга. Шла война, но все было, как
и вчера, Ч полуторка, плечо друга, мирный ужин.
Атрашкевич, посматривая на меня, стоявшего в стороне, крикнул:
Ч Залезай! Едем!
Ч Подожду. Может, прилетит Миронов.
Машина уехала.
Небо что-то таило в своем молчании.

2. Первые испытания

Чуть забрезжило Ч полуторка везет нас на аэродром.
Все полусонные, скованные молчанием. Мысли одолевают дремоту и усталост
ь, воскрешают тяжелые впечатления вчерашнего дня, тянутся к тому, что буд
ет сегодня.
Кто-то пересказывает, что слышал по радио о положении на фронтах. Где-то с
евернее нашего участка спешно подтянутые части Красной Армии отбросил
и противника на его исходные рубежи. Если бы это было у нас! Возвратить бы
в строй аэродром в Бельцах…
Полуторка подвозит каждого прямо к самолету. Спрыгнув на землю, вижу Ч в
кабине МИГа возится техник Вахненко. Воздух оглашается ревом мотора, а з
атем небо прошивает нитка трассирующих пуль. В мирное время так пристрел
ивать оружие запрещалось.
Выскочив из кабины, техник докладывает, что самолет к полету готов. Вахне
нко прибыл сюда намного раньше меня, хотя вчера, когда все уезжали на отды
х, он еще оставался на аэродроме. Техник кивает глазами на чехол, расстеле
нный под крылом, и говорит:
Ч Подремлите немного, товарищ командир.
Прилечь я отказываюсь. Слова «товарищ командир» сразу напомнили мне о то
м, что я замкомэска и на мне лежит ответственность за других.
Светает. Ревут моторы, потрескивают короткие пулеметные очереди. Смотрю
на КП, не едет ли «эмка», а сам думаю: как отнесется командир полка ко вчера
шнему случаю, доверит ли боевое задание?
Первой на дороге показалась не легковая машина, а полуторка. Издали заме
тны яркие косынки официанток. Везут завтрак.
…Еще не все летчики допили кофе, как командиры эскадрильи стали созывать
их к себе. Мне поставлена задача: в паре с младшим лейтенантом Семеновым р
азведать Прут на участке Унгены Ч Стефанешти и узнать, нет ли там перепр
ав.
Спрашиваю, почему со мной не летят Дьяченко или Довбня, мои постоянные ве
домые. Укладывая карту в планшет, Атрашкевич тихо, чтобы не слышали други
е, отвечает:
Ч Все-таки Семенов опытней дрался вчера. Ему немцы выдали даже удостове
рение с печатью.
Лейтенант Семенов, оторвав глаза от планшета, поднимает голову, и я вижу у
него на подбородке красную продолговатую царапину. Она напоминает след
от прикосновения раскаленного прутика.
Ч Пулей задело, Ч поясняет Атрашкевич.
Ч Лучше бы он немца припечатал, Ч замечаю в ответ.
Ч Стрелял и Семенов. Кто его знает, может, даже удачнее, чем немец.
Взлетаем над просторной, залитой утренним солнцем степью. На высоте полт
оры тысячи метров выравниваю машину. Второй раз лечу на разведку и тепер
ь знаю, что эта высота самая выгодная. Она обеспечивает хорошую видимост
ь, возможность вести бой и маневрировать под огнем зениток.
Подходим к Пруту. С чужого берега навстречу нам потянулись трассы зенитн
ых снарядов. Над рекой висит редкая облачность. Идем над нашей стороной. Н
ам и отсюда хорошо видно Ч пока под нами ни одной переправы.
Разворачиваемся строго на север. Голова как на шарнирах. Не опоздать бы у
видеть врага.
Слева, на одной высоте с нами, замечаю трех «мессершмиттов». Чуть выше Ч е
ще двух. Пять! Нужно сразу же решать, что делать. Видит ли их Семенов? Покачи
ваю крыльями и доворотом машины указываю направление, где появились вра
жеские истребители. Семенов отвечает: вижу. Чувствую, что он ждет моего ре
шения. Хотя мы равны перед опасностью, но я ведущий, как говорится, «товари
щ командир». Вспоминается предостережение: «В бой не ввязываться! Развед
ка, только разведка!»
Оглядываюсь Ч «мессеры» догоняют. Дальше пассивно лететь нельзя. Собью
т! Разворачиваюсь. Семенов идет за мной. Те двое, что над нами, тоже отходят
в сторону, очевидно для атаки. Но я вижу сейчас только ведущего первой тро
йки. Он несется мне навстречу. Что-то лютое пробуждается во мне при виде в
ражеских самолетов с желтыми коками.
Изменяю угол атаки винта, даю полный газ, и мой МИГ устремляется вперед. Ре
зкое нарастание скорости придает мне непоколебимую решимость. «Только
бы Семенов не отстал!»
От стремительного сближения «мессершмитты» разрастаются на глазах. От
крываем огонь почти одновременно. Огненные трассы Ч моя чистая, сверкаю
щая, их красноватые, с дымком Ч перехлестываются над нами и исчезают в во
здухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162