Чтобы выработать в себе это качество, надо в тренировочных полетах, ра
ссуждал я, не бояться напряжения, чувствовать всегда, что ты идешь в насто
ящий бой.
Это было главной отличительной особенностью моей летной практики. Я люб
ил пилотировать резко, любил предельные скорости и высоты, стремился дов
ести до автоматизма координацию движений рулями управления, особенно н
а вертикальных фигурах и выходе из пикирования. Тот, кого пугало это, назы
вал мои резкости «крючками». Но одно дело Ч рассудительная предосторож
ность, и совсем другое Ч недооценка возможностей самолета. Явно ошибали
сь товарищи, считая, что воздушные бои с врагом будут происходить точно т
ак же, как учебные над аэродромом, Ч строго по схеме и только в составе гр
уппы.
Адъютант нашей эскадрильи Овчинников, которого мне пришлось в эти дни об
учать на МИГ-3, тоже нередко спорил со мной.
Ч Нельзя так обращаться с машиной, Ч возмущался он, Ч заставлять ее со
вершать не свойственные ей эволюции! Это к добру не приведет!..
Ч Почему несвойственные? Ч возражал я ему. Ч Если она подчиняется мое
й воле, значит может подчиняться и твоей! Но прежде надо самому стремитьс
я сделать это движение.
Ч Что же я, по-твоему, бесчувственная болванка, посаженная в кабину?
Ч Да нет, между тобой и болванкой есть некоторая разница. Ее нельзя расст
релять, а тебя или меня, если мы будем так пилотировать, как ты, могут свали
ть на землю в первом бою.
Ч Брось стращать. У меня есть свое чувство машины.
Ч Правильно! Ч понравилась мне его мысль. Ч Но чувство нужно развиват
ь Ч оно ведь тоже не терпит застоя и ограниченности. Смело иди на перегру
зку, ищи пределы возможности для маневра и скорости.
Для примера я рассказал Овчинникову о том, как мне удалось применением н
ового способа прицеливания при воздушной стрельбе по движущейся цели д
обиться высоких попаданий. Я делал по сорок пробоин в конусе вместо двен
адцати, предусмотренных оценкой «отлично».
Ч Но ведь тебя все буксировщики боялись! Даже отказывались возить кону
с. «Постреляет нас», Ч говорили они.
Ч Это излишняя боязнь и чрезмерная предосторожность.
Ч Предосторожность никогда не помешает. Зато боязнь, учти, может привес
ти к беде. Так мы с Овчинниковым и не пришли к согласию. Но такие дискуссии
во время разбора полетов заставляли сосредоточиться на главном. Надо бы
ло по-настоящему готовиться к воздушным боям. Каждому в отдельности и вс
ем вместе.
По земле шел благодатный июнь. Зеленые холмы мягко очерчены, сады мелька
ют ровными строчками быстро перевернутых страниц, речушки и пруды взбле
скивают и тут же гаснут. Но вот широкие поля созревающих хлебов расстила
ются сизым разводьем, тронутым зыбью. И взгляд задерживается на них…
Во время полета у самой земли, или, как мы выражаемся, на бреющем, внимание
фиксирует только яркое, большое, все остальное лишь составляет неопреде
ленный фон. Но то, что отмечают зрение и память, как раз и создает ощущение
быстроты, скоростного наплыва местности, собственного полета.
Такое ощущение очень необходимо летчику. Желание как можно ниже пронест
ись над землей продиктовано стремлением быть в предельном напряжении, т
ренировать свою внимательность, быстроту ориентации. А еще Ч испытывае
шь потребность со всей глубиной почувствовать полет, словно бы через сам
ого себя пропустить встречный поток красочной земли. На высоте такого уд
овольствия от полета не получишь. Там временами совсем теряешь зрительн
ую связь с землей и придерживаешься одного горизонта или какого-то заст
ывшего в стороне облака, расплеснувшегося внизу пятна лесного массива, л
енты реки.
Перегоняя самолеты из Бельцев в Маяки, мы вдоволь натешились бреющими по
летами. С Маяков нас забирали транспортными самолетами, а в Бельцах ждал
и собранные и заправленные МИГи. Быстрый осмотр системы управления, взле
т Ч и вот мы уже демонстрируем над аэродромом высший пилотаж: крутые гор
ки, стремительные виражи, пикирование с выходом почти у самой земли. Техн
ики и инженеры довольны Ч машины ведут себя хорошо. Рабочие тоже охотно
наблюдают такое зрелище. Только руководители стройки косо посматриваю
т на нас: на аэродроме задерживаются работы.
В полетах над аэродромом и на маршруте мы действовали самостоятельно. На
парники мне попались толковые, смелые, и поэтому испытания новой техники
стали для нас хорошей тренировкой. Я с удовлетворением вспоминаю солнеч
ные дни первой половины июня. Они прибавили мне сил, умения и летной закал
ки.
Во время одного из прилетов в Бельцы я на несколько минут забежал на свою
квартиру. Увидев меня, хозяин обрадовался, пригласил к себе пообедать. Я у
дивился: раньше этого не случалось. С чего бы такое гостеприимство? Искре
нне ли его радушие? Задерживаться я не мог и отказался от обеда. Прощаясь у
двери, хозяин дрожащей рукой взял меня за плечо и взволнованно прошепта
л:
Ч Послушайте, на этой неделе Германия нападет на Советский Союз.
Мне пришлось изобразить на лице безразличие к его сообщению, назвать эти
слухи провокационными. Но старик не унимался:
Ч Это не слухи! Какие слухи, если из Румынии люди бегут от фашиста Антоне
ску. Они все видят. Армия Гитлера стоит по ту сторону Прута, и пушки нацеле
ны на нас! Что будет, что будет? Куда нам, старикам, податься? Если бы я был по
моложе, сегодня же уехал бы в Россию. Мы сейчас молимся за нее, за ее силу. Ги
тлер здесь должен разбить себе лоб, иначе беда…
Я поспешил на аэродром. По дороге думал о старике, о его словах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162