Но даже если они прибудут не скоро и нам придется продолжать войну на «ко
брах», все равно тренировки на отечественных истребителях пойдут впрок.
Предстояла решающая битва. К ней надо было готовиться.
После каждой паузы в боевых действиях перед очередным наступлением я вс
егда испытывал такое чувство, словно впервые включался в войну. Поздней
осенью и зимой в этих краях много дней хмурых, с туманами, внезапными снег
опадами. Поэтому наши летчики снова засели за освоение опыта полетов при
плохой погоде, воздушных боев под облаками, «свободной охоты». Молодежь
слушала рассказы бывалых, со «старичками» занятия проводил я.
Опыт нашей дивизии пригодился для всей воздушной армии Ч газета «Крыль
я победы» на своих страницах открыла обсуждение нашей «боевой школы». К
нам снова зачастили корреспонденты, писатели, кинооператоры. Статьи наш
их летчиков о взаимодействии истребителей в паре, о перехвате, атаке, раз
ведке не сходили со страниц газет. Пришлось и мне немало вечеров провест
и за рабочим столом.
В эти дни много было работы политотдельцам. партийным и комсомольским ор
ганизациям. Поход за границу, в чужие страны требовал укрепления воинско
й дисциплины, понимания всеми бойцами почетной миссии воина нашей стран
ы.
Политотдел организовал поездку летчиков и техников для осмотра гитлер
овского концлагеря в Майданеке. Когда машины с людьми возвратились домо
й, прямо на аэродроме возник митинг. Слова сами рвались из сердца. Наши ави
аторы своими глазами увидели «новый порядок», насаждаемый фашизмом в Ев
ропе. Пепел сожженных, трупы заживо зарытых в ямах (об этом можно было суди
ть по их позам), огромные склады обуви тех, кто замучен в лагере (а там замуч
ены и тысячи детей), звали к уничтожению страшной коричневой чумы.
В английской печати в это время публиковались призывы сердобольных лед
и к всепрощению гитлеровских палачей. Летчики, посетившие концлагерь в М
айданеке, отвечали английским буржуа готовностью сполна расплатиться
с фашистскими инквизиторами.
Тем, кто творил зверства, прощения быть не могло.
Однажды, возвращаясь из полка домой, я увидел журналиста Юрия Жукова. Он п
рибыл к нам, чтобы продолжать знакомство с летчиками и работу над своей к
нигой об авиаторах. Ему необходимо было непосредственное общение с летч
иками, наши советы.
Мы вместе приехали на аэродром 16-го полка, я представил корреспонденту Кл
убова. О нем я много рассказывал журналисту в Москве, в самолете по пути в
Новосибирск. Именно о таких летчиках, считал я, надо писать книги. К концу
октября на счету Клубова было тридцать девять сбитых вражеских самолет
ов. Командование уже представило его к званию дважды Героя.
Час спустя мы с Клубовым были на полигоне, расположенном вблизи аэродром
а. Истребители, находившиеся в воздухе, пикировали, прицеливались и стре
ляли по мишеням Ч квадратам, посыпанным белым песком. Когда в небе затих
ало, мы проверяли попадание. Клубов радовался: летчики стреляли отлично.

Вечером в том помещении, где жили летчики, демонстрировался американски
й фильм «В старом Чикаго». Он привлек зрителей из госпиталя и из соседних
частей. Кинопередвижка немилосердно тарахтела. Люди стояли, сидели на по
лу. Со стен на них хмуро смотрели портреты польских графов. В не застеклен
ные еще окна задувал прохладный ветер. Потом играл духовой оркестр, кото
рый привезла сюда из соседнего села комсомольский работник политотдел
а Ирина Дрягина Ч популярная среди молодежи дивизии своими неисчерпае
мыми затеями.
Гудел барабан, резко брали высокие ноты трубы. Но для танцев такая музыка
была подходящей. Кружились все, кто мог поместиться в зале полуразрушенн
ого помещичьего дома. Здесь когда-то гремели мазурки, теперь танцевали в
альсы, фокстроты. Но это не удовлетворяло наших рьяных чечеточников.
Ч Давай «Сербияночку»! Ч потребовал Андрей Труд. Когда этот лихой тане
ц вовлек многих парней и девушек, когда барабан уже не в силах был заглуши
ть топот ног, позвякивание медалей, горячие восклицания, я вдруг заметил
Клубова. Он стоял один, прислонясь к стенке. Его обожженное лицо при тускл
ом свете было грустным.
О чем он думал? Я никогда не видел его таким отрешенным и подавленным. Неуж
ели человек способен предчувствовать несчастье?
Почему я в тот вечер не подошел к нему, не заговорил с ним, не развеял его мр
ачные мысли?
Дома я долго размышлял о нем, старался представить себе этого человека п
осле войны, в семье.
Счастье мирной жизни Клубов уже оплатил тяжелыми испытаниями. Ребята ра
ссказывали, как трудно он перенес ожог лица. Оно все было забинтовано. Кор
мили его друзья Ч заливали ему в рот сквозь прорезанный бинт жидкую пищ
у.
Девятнадцать лет спустя я прочел в книге Юрия Жукова «Один МИГ из тысячи
» о том, что говорил ему Александр Клубов в свою предпоследнюю ночь. Его вы
сказывания напоминали исповедь человека перед друзьми, перед Родиной. «
Нашему народу не нужно с нас, летчиков, иконы писать. Ты так о нас расскажи,
чтобы любой школьник прочел и подумал: „Да, трудное это дело. Но если с душ
ой взяться…“
Он был чистый, могучий человек… Да, я говорю наперед, он был… Если бы его не
подвела машина… Но он погиб. Нелепо и трагически погиб.
В самолете, на котором он тренировался, отказала гидросистема. Я видел, ка
к Клубов раз зашел на посадку и не сел. Он проскочил посадочный знак, навер
ное, потому, что не выпустились закрылки, уменьшающие скорость.
Когда он пошел на второй круг, я уже не мог заниматься ничем другим и напря
женно следил за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162