Над «Голубой линией»

На гигантском фронте от Баренцева до Азовского моря стояло относительн
ое затишье. Весна лишила войска дорог, сделала недоступными реки.
Но к середине апреля обстановка на Таманском полуострове улучшилась: «Г
олубая линия» сузилась, полевые дороги просохли. Передышка для немцев ко
нчилась. Наши войска перешли в наступление. О нем мы узнали, когда до аэрод
рома донеслась артиллерийская канонада.
А потом нас информировали и о цели этого удара Ч овладеть Крымской Ч ва
жным опорным пунктом вражеской обороны.
Нашему полку поставили задачу Ч прикрыть с воздуха свои наземные части
в районе прорыва. Мы понимали, что сделать это будет нелегко, поскольку пр
отивник сосредоточил здесь крупные силы бомбардировочной и истребител
ьной авиации.
На аэродроме стоял неутихающий гул моторов. Одна за другой к Крымской от
правлялись четверки и шестерки истребителей нашего и соседнего полков.
Глядя на них, хотелось встать посреди летного поля и не выпускать их в воз
дух такими мелкими группами. Пусть летят только вместе, громят врага кул
аком, а не растопыренными пальцами.
С раскрытым планшетом Краев стоит в окружении летчиков и делает в блокно
те какие-то отметки.
Ч Науменко! Поведете четверку, Ч негромко объявляет он.
Ч Есть! Ч отвечает летчик.
Я смотрю на Александра Науменко, стараясь взглядом подсказать ему, чтобы
просил группу побольше. Мы много раз летали с ним вместе еще в сорок второ
м году. Он-то хорошо знает, что значит сложная обстановка в воздухе.
Науменко выжидающе уставился на командира: не назовет ли он ведущего еще
одной группы, которая полетит рядом с ним?
Ч Покрышкин! Поведете четверку. Ведущий второй пары Ч Крюков.
Науменко оборачивает ко мне довольное лицо. Вижу: он рад.
Ч Есть! Ч отвечаю командиру.
Ч Взлетите через полчаса после Науменко, Ч сухо уточняет Краев. Ч Для
наращивания сил.
Ч Для какого наращивания? Ч вырывается у меня вопрос. Ч Пока я появлюс
ь над полем боя, немцы съедят четверку Науменко. Надо идти сразу восьмерк
ой.
Ч Вы поняли мою задачу? Ч каким-то чужим голосом спрашивает Краев и смо
трит на меня в упор. Его глаза наливаются непроницаемой чернотой, а губы с
жимаются, словно стараются сдержать очередь ругательных слов. Ч Выполн
яйте!
Ч Есть, товарищ командир!
Летчики расходятся. Какое-то время Краев даже не замечает, что остался од
ин. Расстроенный, я подхожу к своему самолету. Как хочется, чтобы командир
полка поскорее ушел в штабную землянку. Если он не будет точно знать, когд
а взлетела первая группа, я смогу подняться в воздух пораньше и помочь ей.

Вот четверка Науменко взмыла в небо и вскоре скрылась из глаз. Сидя в каби
не самолета, я отсчитывал про себя минуты. Надо поскорее взлетать и моей г
руппе. Мне отчетливо виделось, что творится сейчас над Крымской. Такое пр
едставление о воздушных боях может иметь лишь тот, кто сам каждодневно у
частвует в них и не раз испытал радость побед и горечь поражений. А что мож
ет знать о войне Краев, если он ни разу не ходил с летчиками на выполнение
боевых заданий? Он только посылает людей в огонь, только приказывает… им
енем Родины и народа.
Не взглянув на часы, я подал рукой знак Ч запускаю мотор. Мне показалось,
мы опаздываем. Лишь в воздухе я увидел, что взлетели на пятнадцать минут р
аньше.
В наушниках шлемофона гулко плескался голос Науменко:
Ч Иду в атаку… Не растягиваться! Над нами восьмерка «мессеров»!
Я передал по радио на командный пункт, что иду работать. Воздушная обстан
овка над Крымской звала в бой.
На фоне земли я различил «юнкерсов» лишь вблизи. Они тоже были зеленые, то
лько чуть посветлее. Гитлеровцы уже сыпали бомбы вниз.
Я веду свою группу на девятку «юнкерсов», которые разворачиваются на бое
вой курс. От кабин стрелков навстречу мне тянутся огненные трассы. Захож
у сзади снизу и открываю огонь. Один бомбардировщик начинает дымить.
Ч Сзади «мессеры», Ч слышу тревожный голос моего ведомого Федорова. Ог
лядываюсь: над нами действительно нависли четыре «мессершмитта». Но мне
не хочется оставлять «юнкерса», который вот-вот вспыхнет. Рядом пронося
тся огненные трассы. Рывком вывожу самолет из атаки и бросаюсь на четвер
ку «мессершмиттов», которая увязалась за Федоровым.
И закружилась карусель. Отбиваясь от атак вражеских истребителей, мы в т
о же время стараемся прорваться к бомбардировщикам. Но такой малочислен
ной группой это невозможно сделать. Приходится думать лишь о собственно
й защите. Поэтому большинству «юнкерсов» удается сбросить бомбы на цель
. Мы, таким образом, не сумели надежно прикрыть свои войска.
Возвратились на аэродром. Ко мне подходят летчики. Все живы, здоровы. Раду
юсь этому, как победе. И все-таки на душе тягостно оттого, что не выполнили
задания.
Направляемся на КП, идем мимо стоянок звена Науменко. Там вместо четырех
только три самолета.
Ч Где Науменко?
Ч Сбили. Иду и думаю, что сказать Краеву. Молчать уже нет сил. Так дальше во
евать нельзя!
Возле командного пункта рядом с Краевым вижу заместителя командующего
армией генерала Н. Ф. Науменко (однофамильца нашего погибшего товарища). Д
оложив о результатах вылета, отхожу в сторону. Сказал только о том, что дел
ала в воздухе моя четверка. Обо всем остальном умолчал. И не потому, что см
алодушничал. Что говорить, если генерал сам знает о малочисленности наши
х групп, отражающих массированные налеты противника? Очевидно, такая так
тика обусловлена нашими возможностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162