Раз у нас самолетов меньше, чем у
немцев, значит нужно хотя бы непрерывным патрулированием создать у наше
й пехоты впечатление, что она не беззащитна.
Ч Покрышкин, ты почему такой злой? Ч спрашивает Науменко. Внимание всег
да трогает, особенно если оно проявлено со стороны большого начальника.
Оставив Краева, он подходит ко мне и ждет, что я скажу.
Ч Нельзя так воевать, товарищ генерал!
Ч Чем недоволен, говори!
И я высказываю то, о чем не раз думал, что меня давно мучает и угнетает:
Ч А тем, что мы до сих пор пытаемся бить врага растопыренными пальцами. Э
то же не сорок первый год, товарищ генерал, а сорок третий. У нас позади Ста
линград!
Ч Как же, по-твоему, надо бить?
Ч Кулаком! Только кулаком и, как говорится, под самую скулу. Разве мы не мо
жем послать на перехват «юнкерсов» большую группу и встретить их еще там
, за линией фронта? Что мы, как шмели, жужжим только над полем боя? И много ли
может сделать четверка?
Ч Не горячись, расскажи подробно, что произошло, Ч негромко говорит Нау
менко и приглашает меня пройтись.
Я открыл ему все, что тяготило мою душу. Речь шла и о чувствах, вызванных по
следней потерей, и опять же о тактике, о разумном расчете. Факты были налиц
о: немцы приходят на передний край группой до двадцати истребителей для
очистки неба перед появлением бомбардировщиков. Потом группы истребит
елей сопровождают армаду «юнкерсов». А мы что противопоставляем им? Нара
щивание боя четверки четверкой. Смешное сравнение! Да скорее печальное,
чем смешное. Если мы видим, сколько авиации бросил на этот участок враг, зн
ачит нужно не дать ему здесь ни в одном вылете жить иллюзиями о своем числ
енном превосходстве. Ни в одном вылете! Если это нужно, значит надо бросат
ь в бой только большие группы.
Неизвестно, что думал в те минуты обо мне генерал. Знаю только, что замечат
ельной была сама дружеская беседа генерала с командиром эскадрильи. Мои
мысли, высказанные здесь, на тропке у тихой зеленой лесополосы, очевидно,
не были для него новыми Ч они могли только в какой-то мере дополнить его
собственные размышления и соображения на этот счет. Генерал все время мо
лчал. Какое впечатление увез он с собой в штаб от нашего разговора, я не уз
нал.
Утром, посылая мою группу первой на задание, также всего-навсего четверк
у, Краев сказал, чтобы услышали все присутствовавшие на КП:
Ч Быть все время над самой Крымской! Чтобы ни одна бомба не упала на голо
вы нашим. Понятно?
Мы ответили в один голос: «понятно». По пути к машинам я сказал ведущему вт
орой пары Речкалову:
Ч Будем встречать «бомберов» не над Крымской, а дальше Ч над морем!
Речкалов удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Он хорошо пони
мал, что значит вести бой в глубине вражеской территории, но он также пони
мал, что такой бой может принести гораздо больший успех.
Мы увидели их на фоне облаков. По силуэтам я определил, что это бомбардиро
вщики Ю-87. Они шли, конечно, на Крымскую, где наши войска вклинились во враж
ескую оборону.
Нам повезло: «юнкерсы» летели совсем без прикрытия. Очевидно, немецкие и
стребители проскочили несколько раньше и теперь ищут нас над линией фро
нта. Они уже привыкли встречаться с нами именно там. Что ж, мы воспользуемс
я просчетом фашистов и постараемся как следует отомстить им за гибель На
уменко.
Девятки бомбардировщиков летели одна за другой, словно на параде. Вероят
но, гитлеровцы даже не следили за воздухом, уверенные в том, что на дальних
подступах к цели их никто не побеспокоит.
«Подождите же!» Я дал команду атаковать и перевел машину в пике. Я сближал
ся с «юнкерсами» под таким углом, который позволял при пролете над ними о
бстрелять сразу несколько самолетов. По моим расчетам, выпущенная мной д
линная очередь из пушки должна напоминать своего рода огненный меч, на о
стрие которого будут напарываться вражеские самолеты. Эта неоднократн
о проверенная в боях атака показалась мне сейчас наиболее подходящей.
Нажимаю на гашетку и вижу, как «юнкерc», лишенный возможности быстро изме
нить направление полета, буквально налезает на пулеметную очередь. Пере
валившись через крыло, он срывается вниз. Вот и второй уже чертит дымом св
ой последний путь. Этого сбил из пушки. Всего несколько снарядов попало в
его фюзеляж, но и такой порции оказалось достаточно.
В прицеле промелькнул следующий. Его счастье. За ним идут еще и еще. Ярость
, жажда уничтожить их всех переполняет меня, овладевает всеми моими чувс
твами. Я непрерывно атакую и стреляю. Уже горит третий… Оглянувшись наза
д, убеждаюсь, что он падает, и продолжаю полет над цепочкой врагов, выстрои
вшихся для того, чтобы через несколько минут методично, аккуратно, ровны
ми порциями сыпать смертоносные бомбы на кубанскую землю.
Но вот строй «юнкерсов» ломается. Видя, как вспыхивают и падают машины ве
дущей девятки, гитлеровцы высыпают бомбы, не доходя до цели, на… свои войс
ка! Потом бомбардировщики разворачиваются и ныряют вниз, чтобы, маскируя
сь местностью, побыстрее уйти. Струсили! А ведь их почти полсотни против ч
етверки!
Развернувшись, я увидел, как Речкалов расстреливает «юнкерсы», проскочи
вшие подо мной. На земле их уже пять. Перспектива для тех, что еще не подошл
и, малоинтересная, и они поворачивают вспять. Бросаемся им вдогонку и в то
же время посматриваем за воздухом. Могут прилететь «мессершмитты». Они п
оявляются с востока.
Их в несколько раз больше, чем нас. Разделившись на две группы, они устремл
яются ко мне слева и справа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162