Фигичев рассказал о нескольких воздушных боях, которые позволяли сдела
ть определенные выводы. Немцы и здесь применяют авиацию массированно, по
сылают бомбардировщиков под прикрытием больших групп истребителей. Ес
ли мы будем дробить наши силы, потерь не избежать, польза от вылетов будет
невелика. Завтра мне предстоит побывать у командира корпуса генерала А.
В. Утина. Выскажу ему свои мысли. Интересно, как он посмотрит на это?
Командир корпуса принял меня рано утром у себя на квартире. Он хорошо зна
л обстановку на этом участке фронта.
Ч Здесь, Ч сказал он, Ч наши наземные войска продолжают бои за улучшен
ие своих позиций, ведут с помощью авиации разведку, ищут слабые места в об
ороне противника. Ч Командир корпуса легко пользовался общевойсковой
терминологией. Я понял, что и мне надо лучше изучить наземные войска.
Штаб корпуса и некоторые его части располагались у самого Прута, неподал
еку от линии, фронта. Утин приказал и моей дивизии завтра же перебраться с
юда.
Когда я сообщил о происшествиях в 16-м полку, он спокойно сказал:
Ч Размещай его поближе к нашему штабу, будем вместе наводить там порядо
к.
Возвращаясь в дивизию, я летел у самой земли. Высоко в утреннем небе на юго
-запад шли группа за группой наши бомбардировщики и штурмовики. Над ними
сновали юркие истребители. Пожелав им удачи, я сразу подумал о своем КП, о
станции наведения, об аэродромах, с которых мы сегодня же начнем боевую р
аботу.
Я понимал, что командирские обязанности не позволят мне летать часто. Во
т и нынче надо было обязательно побывать в полку Речкалова, проверить ра
боту пункта наведения. И все-таки я не собирался засиживаться в штабе или
КП.
После очередного вылета, зарулив самолет на стоянку, увидел поджидавшег
о меня незнакомого офицера. Он представился и сказал:
Ч Я, товарищ подполковник, прибыл с предписанием прокурора воздушной а
рмии арестовать Клубова. Его ждет суд и в лучшем случае штрафная рота. В до
несении сказано, что он убил человека. За это по головке не гладят.
Ч В каком донесении? Ч удивился я.
Ч Штаба вашей дивизии.
Что я мог сказать ему? Лишь попросить подождать с арестом боевого летчик
а. Я понимал, что, если Клубова пошлют в штрафную роту, он оттуда не вернетс
я. В первом же бою пойдет в самый ад, как не раз с ним случалось в воздушных с
хватках. Он себя не жалеет. Такого летчика терять нельзя.
Тяжело было думать об этом. И не только потому, что в беду попал летчик, мой
боевой товарищ. Дивизия начинала писать новую страницу своей боевой ист
ории, люди ринутся в бой во имя близкой победы, на счету будет каждый летчи
к. А мы вот стоим с юристом среди зеленого поля и спокойно говорим о разжал
овании, о лишении орденов, об аресте преданного Родине, верного своему до
лгу человека. Мне не верилось, что Клубов мог совершить такое тяжелое пре
ступление Ч убить нашего человека.
Ч Знаете что, Ч предложил я следователю, Ч давайте подождем с арестом.
Берите УТ-2, летите туда и на месте все расследуйте сами. Ведь во всяком пре
ступлении, очевидно, есть смягчающие вину обстоятельства.
Ч На них опирается защита, а не прокуратура…
Ч Ради такого летчика следует все разобрать поподробней.
Ч Хорошо, полечу.
Ч Я обязательно буду там завтра.
Старший лейтенант улетел. А мне надо было срочно добираться до пункта на
ведения, расположенного у линии фронта.
Наблюдать за воздушным боем с земли и активно вмешиваться в его течение
Ч совсем новая для меня обязанность. Кто сам летает, тот не может относит
ься к ней как-нибудь Ч она сразу поглощает. Такие бои, какие разыгрывалис
ь здесь, наблюдать интересно и полезно для улучшения организации действ
ий дивизии.
Вот прошла группа в десять самолетов, эшелонированных по высоте. Я узнаю,
что это гвардейцы 16-го, еще до того, как в эфир летит: «Я Еремин. Иду на работу
». Сразу виден наш «почерк». Провожая группу взглядом, я сообщил ведущему,
что в воздухе спокойно. Мне тоже не раз приходилось принимать такую инфо
рмацию при подходе к линии фронта, и я ясно представляю сейчас, как Павел Е
ремин, услышав мой голос, еще зорче всматривается в небо: если в данную мин
уту противника нет, его нужно подождать и вовремя обнаружить.
Я, кажется, вообразил, что сам нахожусь в самолете на месте Еремина, и уже о
бращаюсь ко всем летчикам словно к своим ведомым: «Будьте внимательны. Б
омбардировщики обычно появляются с юга. Ведите наблюдение!»
С высоты они раньше меня заметили вражеские самолеты. Около сорока «юнке
рсов» шли маленькими группками Ч по шесть-восемь машин. Над ними очень в
ысоко кружились «мессершмитты» и «фокке-вульфы». Их тоже много Ч десят
ка два.
Я слежу за нашими и за противником. Сближение идет быстро. Микрофон держу
наготове, чтобы без задержки передать команду в воздух. Бой начался! В это
т момент мои советы могут только помешать Еремину Ч он сосредоточен, ег
о нервы и мысли напряжены. Но он действует правильно, четко; вся его группа
набирает высоту. Сковывающая четверка уже напала на истребителей прикр
ытия, и те полезли вверх. Ну, Еремин, пора, атакуй «юнкерсов»! Мне хочется бр
осить эту фразу в эфир. Ведь первый удобный момент решает все. Но разве нас
тоящий истребитель-командир упустит его? Ни за что! Еремин бросается в ат
аку на ведущего группы «юнкерсов». Трасса пушечной очереди не видна, слы
шен лишь треск стрельбы. Вражеский самолет не успевает ни отвалить в сто
рону, ни уйти вниз пикированием. Он взрывается в воздухе, как когда-то «юн
керc», атакованный мной над Большим Токмаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162