Командир полка глубоко вздыхает и медленно идет вдоль стоянки. Я шагаю с
ним рядом.
Ч Какое-то загадочное исчезновение, Ч говорю. Ч Получилось в точност
и, как с Соколовым и Овсянкиным. Опять полная неизвестность.
Ч О них-то уже все известно, Ч спокойно возражает Виктор Петрович.
Я невольно подаюсь вперед, чтобы взглянуть в лицо командира. Оно суровое,
непроницаемое.
Ч Что с ними, товарищ командир?
Ч Вечером расскажу всем…
Лукашевич появился на пороге столовой, когда мы все, кто там находился, с з
атаенным дыханием слушали рассказ Виктора Петровича о Соколове и Овсян
кине. Летчик сразу понял, о ком идет речь, и тоже замер у двери. Он видел, как
метнулись к нему короткие, полные радости взгляды, как на минуту умолк ко
мандир, посмотрев на него своими большими грустными глазами, будто сказа
л свое самое ласковое слово Ч «хорошо».
От радости у Лукашевича даже слезы навернулись на глаза. Это была счастл
ивая минута в его жизни. Он снова возвратился в свой родной полк, в дружную
крылатую семью.
Ч Летая на запад, мы все верили, очень верили Днестру, Ч говорил Виктор П
етрович. Ч Подбитые старались перетянуть через реку, оставшиеся без са
молета тоже спешили к ее берегам. И Днестр никого из нас не подвел. Помог б
ы он Соколову и Овсянкину, если бы они от Бельцев полетели прямо на восток
. Кто-то из них, видимо Соколов, был подбит. Овсянкин не оставил своего кома
ндира, и они вместе полетели на северо-восток, в направлении Ямполя. Если
посмотреть на карту, то сразу видишь, что Ямполь от Бельцев в два раза ближ
е, чем Григориополь. Поэтому они и избрали этот самый короткий маршрут.
Недалеко от Ямполя летчики сели, считая, что здесь еще находятся наши. А та
м уже были немцы. Они окружили Соколова и Овсянкина, хотели взять их живым
и. Наши товарищи отбивались до последнего патрона. Поняв, что вырваться н
е удастся, они решили, что лучше остаться мертвыми на родной земле, чем муч
иться в фашистском плену. Вы спросите, как мы узнали о мужестве наших боев
ых друзей? Об этом рассказал на допросе немецкий летчик, взятый недавно в
плен. «Я каюсь, Ч говорил он, Ч что не поступил так, как ваши летчики под Я
мполем. У нас тоже есть понятие воинского долга!» Он и сообщил подробност
и этого события на левом берегу Днестра. Дорогие друзья, Ч сказал в заклю
чение командир полка, Ч пусть навсегда сохранится в нашей памяти образ
бесстрашных летчиков нашего полка, славных сыновей советского народа А
натолия Соколова и Алексея Овсянкина!
Мы встали со своих мест и почтили память боевых друзей минутой молчания.
Были слышны лишь всхлипывания официантки да пронзительный свисток пар
овоза, долетевший со станции.
После ужина летчики окружили Лукашевича. Он рассказал, что при выполнени
и левого разворота самолет вошел в штопор; чтобы вывести его, не хватило в
ысоты, пришлось прыгать с парашютом. Приземлился Лукашевич почти рядом с
о сбитым мною немецким летчиком. Преследуя фашиста, наши пехотинцы стрел
яли и по нему до тех пор, пока не услышали русскую речь.
Ч Вот вам еще один печальный результат полета тройки! Ч не сдержал я св
оего возмущения. Ч Летишь, а по бокам два ведомых, словно телохранители.
Но ведь я не комдив, чтобы меня так охраняли. Дайте мне такую свободу в стр
ою, чтобы своими разворотами я не заставлял одного выбрасываться с параш
ютом, а другого уходить черт знает куда!
Ч Спокойно, Покрышкин! Ч остановил меня майор Иванов. Ч Расшумелся, ка
к самовар. Сегодня тройкой летали последний раз. Ч Эти слова он произнес
решительно, как приговор.
Вернувшись в общежитие, я увидел на своей подушке треугольное письмецо.
Первая за время войны весточка из Новосибирска.
«Во первых строках» сестра Мария писала, что домой пришло печальное изве
стие о младшем брате Петре Ч пропал без вести. Я знал, что этот сильный, во
левой крепыш никогда не сдастся в плен. Значит, погиб. Значит, война уже за
брала одного из нашей семьи. Теперь на фронте нас осталось двое. Третий по
драстает, идет по моим стопам. Дождется ли мать кого-нибудь из нас после в
ойны?.. Далее Мария сообщала, что ее муж Павел тоже ушел на фронт, перечисля
ла имена всех двоюродных братьев, надевших солдатскую форму. «Деньги от
тебя пришли, Ч говорилось в конце письма, Ч мама и я шлем тебе спасибо». «
Хорошо, Ч подумал я, Ч что они получили, наконец, от меня подмогу. Завтра
же, как приедем на аэродром, напишу им ответ».
На рассвете, под грохот артиллерии, долетавший со стороны Балты, наш полк
поднялся с аэродрома и спешно перебазировался на новое место.
Отступление продолжалось.

6. Море и девушки

Теперь мой дом Ч самолет. Под его крылом я обедаю, в перерывах между полет
ами читаю газеты, пишу письма, веду свою тетрадь.
Когда полк начал менять аэродромы, я решил было записывать названия насе
ленных пунктов, в которых мы останавливались. Но в конце июля и в первой по
ловине августа перелеты стали настолько частыми, что мне пришлось отказ
аться от своего намерения.
Немецкие войска стремительно продвигались в направлении Киева. Наш пол
к, как и другие авиачасти, вынужден был отходить на восток вдоль моря. Мы о
тступали, конечно, под прикрытием наземных войск, всеми силами помогая п
ехотинцам сдерживать гитлеровские полчища.
После Котовска полк всего на день задержался на аэродроме у Фрунзевки. О
тсюда мы сделали несколько вылетов на штурмовку и сразу же перебазирова
лись в Березовку. Здесь летное поле находилось у самой дороги.
Пока мы стояли вблизи наших границ, почти не видели беженцев, отступающи
х солдат рассеянных частей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162