Это был техник Федора Васильевича Атрашкевича. Видно, сердце подсказало
ему, что случилось неладное, непоправимое.
Я хорошо понимал его состояние в эту минуту. Я сам был авиатехником и сотн
и раз снаряжал в воздух самолет своего командира и товарища, который во в
сем доверял моим глазам, рукам и знаниям.
Какие это замечательные люди Ч техники! Они оставляют аэродром последн
ими, а приходят сюда всегда первыми, еще до рассвета. Загрубевшими и черны
ми от масла и бензина руками они так осторожно и нежно притрагиваются к м
отору самолета, как это делает, может быть, только хирург, когда прикасает
ся к сердцу человека.
Всегда Ч и в мирное время и в дни войны Ч труд техников исключительно от
ветствен. А теперь, когда мы так много летаем и каждый раз возвращаемся с п
робоинами и повреждениями, у них особенно много забот и переживаний. Душ
ой и мыслями они постоянно находятся с нами в бою.
Проводив летчика на задание, техник до самого его возвращения не находит
себе покоя. Зорче всех он всматривается в небо, больше всех прислушивает
ся, не гудит ли мотор его родной машины. Вот почему и мы, летчики, все свои ра
дости и огорчения делим пополам со своими верными боевыми друзьями.
Остановившись возле моей машины, техник сдавленным
голосом спросил:
Ч Что с ним, товарищ старший лейтенант?
Ч Нет его, Ч отвечаю, Ч сбила зенитка. Техник медленно опускает голову.

Он всего себя отдавал работе, ночей недосыпал, чтобы машина никогда и ни в
чем не подвела летчика.
Ч Отомстите им за Атрашкевича! Отомстите! Ч только и мог сказать он и, не
поднимая головы, устало побрел к опустевшей самолетной стоянке.
Я знал, что ему, так же как и мне, не позволяла плакать только мужская гордо
сть. Но если бы он постоял здесь еще минуту-другую, мы оба не сдержали бы сл
ез.
Подъехала «эмка». Выйдя из машины, Виктор Петрович Иванов пробежал взгля
дом по лицам собравшихся летчиков, сразу понял, что произошло. Я кратко до
ложил, как все было. Подходили все новые люди…
Ч Светлая ему память, Ч сказал Виктор Петрович, и все умолкли.
…Нет могилы у этого героя. Но зато есть память боевых друзей, которая сохр
анит его имя. Есть у каждого из нас и неутомимая жажда мести врагу.
Ч Не падать духом! Ч ободрил летчиков командир полка. Ч Вы, Покрышкин, п
ринимайте эскадрилью.
Ч Есть!
Ч Завтра поведете эскадрилью на аэродром подскока, к Бельцам. Оттуда уд
обней будет перехватывать «юнкерсы» и штурмовать боевые порядки проти
вника. Подготовьтесь.
Ч Есть, товарищ командир!
Так на мои плечи легла ответственность за всю эскадрилью, за людей и маши
ны, за фронтовую жизнь этого небольшого, но дружного коллектива. Сумею ли
я достойно заменить Атрашкевича?
Война шла по нашей земле на восток. А мы должны были перелететь на запад, п
оближе к врагу.


3. Навстречу грозе

В молдавское село Сынжерея, что под Бельцами, первой, на ночь глядя, отправ
илась из Маяков наша комендатура. С нею следовали бензозаправщики, грузо
вики с бомбами, пулеметными лентами и бочками с авиамаслом. Выезжала и гр
уппа специалистов, которые должны были за ночь добраться до места и успе
ть оборудовать полевой аэродром. Перебазирование самолетов планировал
ось через день.
Виктор Петрович Иванов и Никандрыч (так мы называли начальника штаба Мат
веева) посоветовались со мной насчет состава комендатуры. Я согласился с
предложенными кандидатурами и только удивился строгости отбора людей.
Но когда Виктор Петрович сказал, что группу возглавит комиссар эскадрил
ьи техник Барышев (эту должность в действующих частях ввели еще до опубл
икования постановления), стало ясно: мы будем находиться неподалеку от л
инии фронта, где все может случиться.
Прилетев всей эскадрильей, мы увидели, что комендатура отлично справила
сь со своей задачей. Техники быстро разместили самолеты на стоянках и ср
азу же замаскировали их ветками.
Мы с Барышевым обошли аэродром. У землянки, где уже стоял телефон, у щелей,
у ямы, именуемой складом боеприпасов и ГСМ, Ч всюду лежали кучки свежей з
емли. Все было в порядке, кроме главного: взлетно-посадочная полоса оказа
лась очень короткой. Чуть «промажешь», то есть не приземлишься у самого п
осадочного знака, и самолет может выкатиться за пределы аэродрома. Меня
это обеспокоило.
Целые годы, зимой и летом, при любой погоде, нас учили выходить на «Т» с убр
анным газом и сажать машину точно у знака, в пределах нескольких метров. П
одтягивание на моторе считалось грубым нарушением наставления. Даже вы
сший пилотаж и стрельба Ч самое главное для истребителя Ч отступали на
задний план перед этим элементом полета. И все-таки не всем летчикам удав
алось посадить машину без «промаза». Лично я недолюбливал эти бесконечн
ые тренировки в посадке. Они притупляли чувство ответственности за выпо
лнение других элементов техники пилотирования.
И я сразу же решил поговорить с летчиками о посадке. В начале войны мне уже
случалось несколько раз исправлять расчет подтягиванием на моторе, пол
учалось неплохо. Здесь я тоже садился сегодня с газом. Надо было поделить
ся опытом.
Когда мы с Барышевым подошли к землянке, где размещался командный пункт,
летчики о чем-то оживленно спорили.
Ч Что ты все «если бы да если бы», Ч говорил Лукашевич Дьяченко. Ч Если
бы западные политики думали о народе, а не о денежных мешках, они давно бы
остановили Гитлера. Мюнхен помнишь?!
Ч Я помню приезд Риббентропа в Москву и его сволочную улыбку на снимках!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162