Над Крымской мы застали двенадцать «мессершмиттов». Они, конечно, явилис
ь сюда, чтобы очистить небо перед приходом своих бомбардировщиков. А мы к
ак раз только что рассеяли ту армаду, которую они поджидали.
Набрав высоту, моя восьмерка обрушилась на «мессершмиттов». Но они не пр
иняли боя и быстро ушли в направлении Анапы. Мы не стали их преследовать. Б
оеприпасы и горючее у нас были уже на исходе.
В это время справа показались две группы «юнкерсов». Их сопровождала вос
ьмерка истребителей. Что делать? Я повел группу в атаку.
Меткой очередью мне удалось сбить ведущего первом группы. Но патроны и с
наряды кончились. Опустели контейнеры и у других летчиков. А вражеские б
омбардировщики продолжали продвигаться к линии фронта.
Тогда я приказал группе:
Ч Сомкнуться! Имитируем таран!..
Летчики поняли мой замысел. Правда, раньше мы ни разу не ходили в «психиче
скую» атаку всей группой, но сейчас другого выхода у нас не было.
Гитлеровцы не выдержали нашего дружного удара. Беспорядочно сбрасывая
бомбы, они ныряли вниз и разворачивались на обратный курс. И как раз в это
время появились наши истребители. Теперь нам можно было уходить. Мы свою
задачу выполнили, не потеряв ни одного самолета.
5 мая наши войска овладели станицей Крымской. В этот день на аэродром не ве
рнулся Вадим Фадеев.
Вражеская авиация окончательно утратила свое превосходство в небе Куб
ани. Наши бомбардировщики и штурмовики наносили теперь массированные у
дары по так называемой «Голубой линии» немцев. Истребители тоже действо
вали большими группами, встречая врага на дальних подступах к фронту.
Противник непрерывно укреплял оборону, подбрасывая на Кубань все новые
и новые подкрепления. Казалось, именно здесь разыграется решающая битва
. Но 8 мая и у нас смолкли орудия, притихли аэродромы.
На следующий день, теплым весенним утром, у КП собрался весь полк. Замполи
т Погребной, носивший, как и Фадеев, почетную фронтовую бороду, повел речь
о победе войск фронта, об успехах наших летчиков. Затаив дыхание мы ожида
ли, что он скажет о Вадиме Фадееве. Вчера поздно вечером возвратились люд
и, ездившие туда, где упал его самолет. По отрывочным рассказам уже была во
сстановлена вся картина боя, в котором участвовал Фадеев, связаны в цело
е подробности последних минут его полета. Мы знали, что плавни, заросли ка
мыша, над которыми Фадеев тащился на подбитой машине, навсегда поглотили
тайну его гибели.
Погребной перечислял имена героев битвы за освобождение Крымской. Его г
олос звучал звонко, сильно и вдруг надломился. Замполит умолк и опустил г
олову. Мы поняли, чье имя было ему тяжело произнести. Оно жило, звучало в эт
ом свежем воздухе, в лучах солнца. А человека не было. На лице Погребного м
ы увидели слезы и тоже безмолвно склонили головы. Эта минута общего молч
ания была солдатским прощанием с нашим другом, товарищем, коммунистом.
Замполит снова заговорил о бессмертии наших подвигов, о счастье народа,
за которое мы сражаемся, о завоеванном господстве в небе Кубани. Все это с
ливалось с образом Вадима Фадеева. Он был человеком большой души, неисче
рпаемого оптимизма, железной веры в победу. Я слушал Погребного, призыва
вшего нас крепиться духом, отомстить за Фадеева в грядущих боях, слушал
Ч и думал, думал о Вадиме.
Он стоял передо мной. Богатырь, щедро наделенный добротой, искренностью,
душевной чистотой, юношеской неиссякаемой веселостью, выдумкой, энерги
ей. За непродолжительное свое пребывание в полку он оставил в каждом из н
ас глубокий, неизгладимый след. А я с Вадимом не только взлетал с одного аэ
родрома, жил в одном общежитии, встречался за одним столом, обсуждал пров
еденные вместе бои. Я крепко дружил с ним.
Вадим еще там, в Манасе, умел шуткой, вызовом на откровенный разговор быст
ро устранять недоразумения, которые возникали в наших взаимоотношения
х с Марией. Он сам затащил нас к местному фотографу, усадил перед объектив
ом и сказал:
Ч Сними их, пожалуйста. Они, понимаешь… Ну, в общем они должны быть навсег
да вместе. Снимай быстро!..
Он очень тонко угадывал настроение, состояние товарища и находил для нег
о нужное хорошее слово.
Когда я узнал, что Фадеева не нашли, что он упал со своим самолетом в плавн
и, как было с Никитиным, мне стало еще дороже все то, что было пережито с ним
вместе. Но я, привыкнув анализировать свои действия и поступки, теперь и п
отом еще много раз думал о поведении Фадеева в полетах и на земле, доискив
ался причин, которые привели его к гибели. Ведь все с чего-то начинается и
к чему-то приводит.
Фадеев был командиром эскадрильи, как и я, мы занимали в полку одинаковое
положение, но я был старше его, больше летал, больше сбил, на суровое дело в
ойны смотрел несколько серьезнее, чем он, Ч этому научил меня жизненный,
боевой опыт. Как друг, я всегда старался кое-что подсказать Вадиму, кое в ч
ем поправить его. Так было после его «трюков» над аэродромом и в других сл
учаях. Вадим, выслушав меня, обещал не делать больше ошибок. Речь шла об оч
ень важных вещах Ч о тактике, об излишней самоуверенности в оценке враг
а, об образе жизни. Однако Вадим по молодости не всегда следовал моим сове
там, иногда больше полагался на свою стихийную могучую волжскую натуру.

Людмила, стремясь больше быть рядом с Вадимом в эти заполненные боями дн
и, невольно отдаляла его от дружного коллектива летчиков полка. Мы же не т
олько вели бои вместе, но и за товарищеской беседой на ужине и в общежитии
, пока не засыпали, всегда обсуждали проведенные схватки с противником и
особенности его действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162