С.
Жадова. Она устремлялась дальше, на запад. К Одеру.
Мы с Василием, опытным шофером, который когда-то служил при штабе Красовс
кого, медленно продвигались с потоком машин. У меня была карта с пометкам
и тех мест, где, по данным нашей разведки, должны находиться аэродромы. Нам
уже пора было сворачивать на Крейцбург, я ожидал развилки дороги, просел
ка. Наконец-то подвернулось гладенькое, без единого следа, припорошенно
е снежком асфальтированное шоссе в нужную нам сторону.
Ч Сворачивай, Ч сказал я шоферу. Василий притормозил, взял вправо и, тол
ько машина докатилась до нетронутого снежка, затормозил ее.
Ч Опасно, товарищ полковник.
Ч Поехали!
Василий думал о минах, я Ч об аэродроме. Три полка моей дивизии еще сидели
в Ченстохове, а наземные войска на нашем направлении уже подходили к Оде
ру. Тащиться в обозе наступления, которое теперь шло на всех фронтах от Ба
лтийского моря до Карпат, для летчиков было просто нестерпимо. Но полет к
переднему краю и обратно забирал почти все время, для боев оставались сч
итанные минуты. Новый аэродром нужен был до зарезу.
Машина помчала дальше. Василий, словно окаменев, смотрел только вперед. Д
орога без следов извивалась по мелколесью и вскоре завела в густой, стар
ый лес.
Ч Куда мы едем? Ч спросил скорее у себя, чем у меня, Василий.
Я еще раз сверил местность с картой. Все правильно:
Крейцбург находился где-то за массивом леса; не доезжая города, должен бы
ть аэродром.
Я понимал Василия. Попадись одна мина под колеса, и мы погибли!
Глушь, безлюдье на враждебной земле настораживали. Увидеть хотя бы одног
о нашего солдата! Никого… Но где-то там, дальше, в поселке, должны быть люди
. Там аэродром, который нам надо осмотреть до наступления темноты.
Ч Немцы!
Василий выкрикнул это слово и сразу сбавил газ. Машина гасила бег, катила
сь, казалось, уже не по своей воле. Я смотрел на солдат, стоявших кучей на до
роге. Они были в шинелях, касках, с автоматами в руках. Какое-то время я виде
л только их, и они казались мне стеной, о которую мы сейчас разобьемся. Их б
ыло десятка полтора, нас двое.
Машина катилась приостанавливаясь. Я сначала не замечал этого. Но вдруг
подумал: как быть? Если станем разворачиваться, нас обстреляют и убьют на
месте. Ехать так, как едем? Нельзя!
Ч Гони! Полный газ! Ч крикнул я.
Василий, наверное, по моей интонации понял, на что я решился. Приказ был та
кой, что возражений и промедления не допускал.
Машина помчалась на полном газу. Я подался вперед, потянулся за пистолет
ом.
Солдаты расступились. Мы проскочили. Я ждал автоматных очередей в спину,
но ни одного выстрела не последовало.
Немцы, наверное, были ошеломлены тем, что мы неслись прямо на них, и растер
ялись. А за это время нам удалось скрыться за поворотом. Что удержало их от
стрельбы? Скорее всего внезапность нашего появления.
Мы промчались несколько километров, не оглядываясь. Василий то и дело вы
тирал свои потные от волнения руки о ватные штаны. Не скоро и я вспомнил о
своем пистолете и вложил его в кобуру.
Лес кончился. Показалась деревня. На улице, во дворах Ч ни единой живой ду
ши. Когда Василий повернул к воротам и мы направились с ним к стоявшему в г
лубине усадьбы домику, над которым вился дымок, нас оглушил какой-то нево
образимый рев, доносившийся со всех сторон.
Скот! Брошенные в каждом дворе коровы, овцы, мычали, блеяли. Эти звуки усил
ивали впечатление опустошенности, от которой становилось неприятно.
В доме мы увидели старика, сидевшего у печки. При нашем появлении он подня
лся. Его болезненно-красные глаза слезились, в руках он держал поленья. Хо
зяин смотрел на нас, неподвижный, замерший от страха. В доме все говорило о
том, что отсюда в панике бежали все остальные его жильцы.
Ч Здравствуйте! Ч сказал я громче, чем нужно, почему-то решив, что старик
глухой. И невольно улыбнулся при мысли, что в первом немецком доме встреч
аю лишь единственного, брошенного всеми, беспомощного деда.
Старик тоже улыбнулся и закивал головой, словно его вдруг отпустил давно
сковывающий паралич. Руками, из которых он все еще не выпустил поленья, пр
инялся протирать слезившиеся глаза.
Я стоял перед ним и силился вспомнить немецкие слова, которые когда-то за
учивал. Услыхав родную речь, старик совсем ожил. Я путано спросил об аэрод
роме, о самолетах.
Ч Флюгплац дорт! Ч воскликнул старик и показал рукой на окно.
Я обрадовался Ч значит, аэродром есть Ч и пригласил старика поехать с н
ами. Он бросил поленья, надел поношенный плащ и пошел за мной к машине. Дви
нулись в том направлении, куда он указывал.
За ближайшим лесом мы очутились на поле, среди которого стояло несколько
«фоккеров». Никакой бетонированной полосы здесь не было, но мне понрави
лось это поле, присыпанное снегом. Не знаю сам, почему я поверил, что здесь
нет минных сюрпризов, и, несмотря на ворчание Василия, решил объехать аэр
одром.
Осмотрев взлетно-посадочную полосу, мы завезли старика домой и направил
ись на большую дорогу. Нам опять предстояло проехать то место в лесу, где в
идели немецких солдат. Мы оба помнили об этом, но говорить об опасности бы
ло лишним Ч и я и шофер одинаково сознавали, что означало для всей дивизи
и наше немедленное возвращение.
Некоторое время в пути я думал о старом немце, указавшем аэродром. Не очен
ь ли доверчиво отнесся к нему?
Не сообщит ли он сразу на ту сторону, когда увидит наши самолеты? Тут же от
махнулся от этих подозрений. Его старческая фигура, скрюченные синие рук
и без перчаток, его суетливое старание, его одиночество в пустой деревне,
среди жуткого рева скота вызвало во мне сочувствие к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162