В эти дни я с утра до вечера находился на КП вместе с командиром корпуса шт
урмовиков Рязановым. Авиации противника в воздухе стало меньше. Наши ист
ребители, перелетев за Вислу, теперь больше всматриваются в землю, чем в п
росторы неба: надо помогать пехотинцам отражать контрнаступление немц
ев. Враг основательно напуган Ч от Вислы до самой Германии уже нет таких
больших водных преград Ч и знает, что предвещает ему сандомирский плацд
арм.
Около нашего КП беспрерывно бьют пушки. Проводив группы на цель, я наблюд
аю за расчетами, мечущимися в дыму и пыли, «богу войны» работы хватает. Пер
ед траншеями горят немецкие танки и бронетранспортеры, подожженные арт
иллерией и ИЛами. Рязанов то и дело вызывает группы штурмовиков, а я Ч сво
их истребителей для прикрытия поля боя. Наши самолеты поливают свинцом ц
епи вражеской пехоты.
Да, немцам нынче приходится несладко.
Вечером, возвратясь в штаб, я часами просиживаю за бумагами, обсуждаю раз
ные вопросы с Д. К. Мачневым, Б. А. Абрамовичем и своим заместителем Л. И. Горе
глядом. Надо осмыслить события дня, разрешить назревшие проблемы. Когда
забываешь о том, что ты находишься в хате поляка, все кажется обыкновенны
м, но чуть отвлечешься . от. фронтовых забот, сразу осознаешь, что тебя окру
жает «заграница»: недалеко отсюда замок графа Тарновского, женский мона
стырь, на улочках вывески над частными магазинчиками, среди тополей и вя
зов высоко к небу вознес свой крест старый костел.
Дома тоже всюду видишь приметы иного, незнакомого мира. В моей комнате ре
зная деревянная кровать, крашеные длинные скамейки. На стенах херувимы и
бумажные розы.
Хозяин дома, где живем мы с Леонидом Ивановичем Гореглядом, допоздна сид
ит на завалинке. Когда мы проходим мимо, он молча провожает нас изучающим
взглядом. Адъютант уже кое-что разузнал о нем и рассказал мне. Поляк воева
л на фронте, был в плену, отморозил пальцы ног. Ходить ему трудно. Его повед
ение понятно: бывалый солдат присматривается к нам. Буржуазная пропаган
да распространяла о нас, советских людях, всякие небылицы, пугала народ.

В селах рядом с Мокшишувом стоят танковая часть и госпиталь. Летчики тян
утся к соседям: там в клубах устраивают танцы, бывает много девушек. К вече
ру молодые парни заметно веселеют, надевают новую форму. Да, здесь, в Мокши
шуве, во всей нашей жизни чувствуется дыхание приближающегося праздник
а. Это предчувствие большой радости испытывают все.
Сидя вечером в комнате, еще раз осмысливаю события прошедшего дня. Припо
днятое настроение сразу угасает, когда думаю о тех наших летчиках, котор
ые в этот тихий и лунный вечер лежат где-то на госпитальной койке.
Внезапно пришло на память, что судьба одного нашего самолета вот уже бол
ьше недели неизвестна. Еще когда вылетали с предыдущего аэродрома, одна
подбитая «кобра» села на поле, северо-западнее Львова. Приземляясь, само
лет подломил «ногу». Узнав об этом, мы послали туда штурмана эскадрильи Л
иховида, техника и механика, чтобы организовали эвакуацию машины. Прошла
неделя, но от команды не поступило никаких сообщений.
Вспомнив сейчас об этом, я позвонил Абрамовичу. Он тоже очень обеспокоен
неизвестностью, но ничего нового сказать не смог. Только повторил, что не
сколько дней назад туда послан усиленный отряд из пятнадцати человек.
Ч Надо бы всех возвратить домой к восемнадцатому, Ч сказал я.
Ч Будем надеяться, что вернутся, Ч ответил Абрамович. Ч Праздник наст
оящий, когда все в сборе.
И он, оказывается, думает о празднике. Да, ведь через недельку Ч День авиа
ции!
Наутро те же заботы. Я уезжаю на передний край, летчики с рассвета остаютс
я у своих машин. Сандомирский плацдарм превратился теперь в главное поле
битвы на этом участке фронта, а наш аэродром расположен поблизости от не
го. Вместе с пехотой и артиллерией мы отстаивали эту Малую землю Ч самый
западный рубеж фронта.
День авиации, 18 августа, мы отметили торжественным построением. Зачитали
приказы по дивизии. Многие солдаты и командиры были награждены медалями
, получили благодарности. Потом часть летчиков ушла на задание, а остальн
ые стали выполнять тренировочные полеты над аэродромом.
Главные торжества откладывались на вечер, когда действительно все возв
ратятся домой. После праздничного ужина молодежь ушла на танцы, казармы
опустели. В селе звучали песни, музыка, хотя в окнах домов не светилось ни
одного огонька.
В воздухе время от времени пролетали вражеские разведчики. Где-то далек
о всплескивали зарницы Ч то ли рвались бомбы, то ли вели огонь артиллери
йские батареи.
Мы с Гореглядом прохаживались возле дома, когда прибежавший адъютант со
общил, что начальник штаба просит срочно ему позвонить. «Неужели что-то и
з Москвы?»
Абрамович говорит о полученных из армии приказах, о награждении летчико
в дивизии, перечисляет фамилии. Я слушаю его с удовлетворением. В воображ
ении возникают родные лица, картины боев. И все это озарено сейчас светом
радости Ч светом Родины, отметившей наградами своих верных сыновей.
За окном слышна гармошка.
Ч Да, Ч продолжает Абрамович деловым тоном, Ч приехала команда с выну
жденной.
Ч Что там? Где Лиховид?
Ч Печальные вести.
Начальник штаба обстоятельно передает доклад командира отряда.
Когда наши подъехали к лесному селу, возле которого приземлился самолет
, их обстреляли с чердаков. Солдаты ответили огнем по крышам крайних хат и
вступили в село. Здесь узнали, где находится потерпевший аварию самолет,
и отправились туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162