Приказ командования фронта о награждении мы уже читал
и. Фигичев, Крюков, Середа и я ждали этого вызова.
Штаб дивизии находился в поселке Ровеньки. Здесь я встретил много старых
знакомых.
Принимая из рук комдива орден, каждый невольно вспоминал и тех, кто не дож
ил до этого радостного дня. А как хотелось видеть рядом Миронова, Соколов
а, Дьяченко, Назарова и Атрашкевича!
После вручения наград состоялась конференция, на которой с докладом выс
тупил инженер дивизии. Он говорил о современной авиации Ч нашей и фашис
тской, старался всячески доказать превосходство отечественных самолет
ов Ч МИГ-3, И-16, «чайки» Ч над немецкими. Зачем это понадобилось ему, не зна
ю. Ведь все, кто его слушал, уже раз встречались с «мессершмиттами» и «юнке
рсами» в много воздухе, вели с ними бои и, следовательно, хорошо знали, что
они собой представляют.
После доклада попросили выступить летчиков Ч поделиться боевым опыто
м и высказать свое мнение о наших и вражеских истребителях. Слово предос
тавили мне. Сравнивая МИГ-3 с МЕ-109, я откровенно сказал, что наш самолет, нес
мотря на многие его достоинства, все-таки очень тяжел и на малых высотах у
ступает «мессершмитту» в маневренности. Слабовато у него и вооружение. В
заключение я пожелал советским авиаконструкторам побыстрее создать н
овые, более совершенные машины.
Мои слова были сразу же расценены как непатриотические. Я-де, мол, не прос
лавляю отечественную боевую технику, а пытаюсь дискредитировать ее. Пол
учив такую пощечину, вряд ли кто захочет откровенно высказывать свое мне
ние. И я решил больше никогда не выступать на подобного рода совещаниях. В
полк возвратился в подавленном состоянии. Лишь боевые вылеты помогли ос
вободиться от этого неприятного осадка на душе.
В канун 1942 года на нашем фронте наступило затишье. Даже авиация не проявля
ла обычной активности. Приближался новогодний праздник.
В полку и дивизии подводили итоги, подсчитывали, кто сколько совершил бо
евых вылетов и сбил вражеских самолетов. И на войне у нас было развернуто
социалистическое соревнование.
Вечером накануне встречи Нового года к нам в землянку забежал адъютант э
скадрильи.
Ч Послушайте, что происходит, Ч сказал он, отозвав меня в сторону.
Ч Что же именно?
Ч Кое-кто поступает несправедливо. Я лично сам готовил сведения и знаю:
у вас больше всех боевых вылетов и сбитых самолетов. А первое место почем
у-то дали капитану Фигичеву.
Ч Вот и хорошо.
Ч Что же тут хорошего?.. Ч растерялся адъютант. Ч Ведь показатели у него
ниже…
Ч Одни ниже, другие выше. Сбитых-то самолетов у него больше.
Ч Да нет же, Ч горячился адъютант. Ч Вот тут у меня все записано… Ч И он
начал разворачивать свои бумаги. Ч Я о вас беспокоюсь, о вашей чести.
Ч Спасибо, Ч не сдержался я. Ч О своей чести я позабочусь сам, и не здесь,
а в полетах. А Фигичев заслуживает первенства. Сегодня такой подарок ему
особенно кстати. Жених!
Ч Это верно, Ч вздохнул адъютант и, козырнув, вышел из землянки.
Разговор с адъютантом все-таки задел меня. Оказывается, там, в дивизии, не
забывают тех, кто их критикует. Не осмелившись отказать мне в награде, они
решили все-таки ущемить меня при подведении итогов соревнования. Что ж, п
усть это останется на их совести. Я солдат, и надо быть выше мелких обид.
В душе я, конечно, рад был за Валентина Фигичева. Лучшего свадебного подар
ка и не придумаешь. А Валя и Валентин действительно уже зарегистрировали
брак в местном загсе. Значит, жизнь ничем нельзя остановить. Любовь не умо
лкает даже тогда, когда грохочут пушки. Волновало лишь одно: только бы у ни
х все получилось по-настоящему, без фальши и обмана. Ведь о Вале вздыхал н
е один «добрый молодец».
Вечером, когда все летчики полка собрались в столовой на ужин, Виктор Пет
рович Иванов поздравил нас с праздником, пожелал в наступающем году боев
ых успехов, а затем произнес хороший сердечный тост в честь новой семьи, с
ложившейся на фронте.
После ужина Фигичев пригласил нас к себе на квартиру за домашний стол.
Правда, свадьба проходила по-фронтовому. Гости пришли без подарков. Стол
не оглашался «выстрелами» шампанского. Закусывали только сибирскими п
ельменями с уксусом. И все-таки было весело и по-домашнему уютно. Мы пили з
а счастье новобрачных, за боевые успехи, пели под гармошку песни, кричали
«горько»…
Глубокой ночью стали расходиться.
Утром мое звено вызвали на КП.
Мороз жуткий, над землей дымка, а вылетать надо немедленно. Остывшие мото
ры заводятся не сразу… Выруливаю свой МИГ на взлетную полосу. Двигатель
по-прежнему «чихает», на высоких оборотах не тянет. За мной стоят самолет
ы Лукашевича и Карповича. Время идет, пора вылетать, а мотор барахлит. Оста
вляю свою машину и иду к Лукашевичу. Он вылезает из кабины и уступает само
лет мне.
Взлетаю, набираю высоту, разворачиваюсь. Где же Карпович? В воздухе его не
т. Какой-то самолет катится по аэродрому. Наверно, у Карповича отказал мот
ор, и он решил вернуться. Мой тоже время от времени дает перебои. Что же дел
ать? И мне возвратиться? Но разве можно с этого начинать новый год? Нет. И я и
ду на задание один.
Внизу, сколько глазу видно, заснеженные просторы. Горизонт затянут мороз
ной дымкой. Хорошо видны лишь шахтерские поселки, железная дорога и черн
ые заводы угасшего Донбасса. А мне нужно искать скопление вражеских танк
ов и машин, колонны войск. Снижаюсь, чтобы лучше различать населенные пун
кты: все живое холод загнал в помещения. Где дымок, там и люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162