Маршал отлично з
нал, что на фронте я буду думать только о боях.
…В вагоне поезда, который мчался на юг, я долго не мог уснуть. Отдаляясь от
Москвы, думал о ее бурной, многогранной жизни, о ее большой, поистине истор
ической роли в происходящей войне, о ее людях. Заводы, институты, штабы, те
атры Ч все здесь жило фронтом, работало на победу. И все-таки война была д
алеко от нее.
Когда я буду еще в Москве? Редко кому из фронтовиков удавалось в это время
побывать в столице. Теперь она стала глубоким тылом…
Меня ждали на юге родной полк, друзья, новые сражения.
В таврийских степях весна была в полном разгаре. Черниговка утопала в гр
язи. Туманы и низкие облака приковали самолеты к земле. Но мои однополчан
е и в этих условиях почти ежедневно проводили тренировочные полеты. Клуб
ов, Речкалов, Бабак, Труд, Лукьянов, Жердев «вывозили» молодежь. Среди новы
х летчиков были двое, которые помогли нам перегнать с Кавказа в Чернигов
ку полученные машины.
Ч Почему они еще здесь? Ч спросил я у Речкалова.
Ч Отказались возвращаться в тыл.
Ч Как так?
Ч Они летчики и хотят воевать.
Ч Но командование полка, где они служили, все равно их потребует.
Ч Уже требовало.
Ч Что же вы ответили?
Ч Пока отмалчиваемся. Ребята хорошие, летают исправно, рвутся в бой.
«Ну что ж, Ч подумал я, Ч будем отстаивать их. Кто просится на фронт, тот в
бою плохим не будет».
Мы готовились к перелету на передовые аэродромы, изучали обстановку на н
ашем фронте. А пока мы «загорали» в Черниговке, наши наступающие войска в
ышли на юге почти на те рубежи, где начиналась война. В сводках Совинформб
юро теперь упоминались плацдармы на правом берегу Днепра, появилось тир
аспольское направление. Ветераны нашего полка горели желанием скорее п
риземлиться на знакомых аэродромах, где мы стояли три года назад, и в боях
над Днестром отплатить врагу за трагические дни незабываемого июня.
Мы уже знали: перелет намечен на первую половину апреля, и все жили будущи
ми сражениями, мечтой о преследовании врага до его логова. Вдруг меня сро
чно вызвали в ставку Главного маршала авиации.
Я полетел туда на боевом самолете со своим ведомым Голубевым. Совершая п
о маршруту посадки на некоторых аэродромах, мы познакомились со многими
соратниками по оружию, с которыми потом пришлось воевать под Берлином и
кончать войну.
Командир корпуса генерал Александр Утин и командир полка Анатолий Коже
вников помогли нам устроиться, чтобы пересидеть плохую погоду, а мне еще
Ч побывать в знакомом городе.
Я обошел все улицы Ново-Николаевки, проведал квартиру, впервые встретил
ся с Мироновым и Панкратовым. В это время наша армия воевала уже там, где н
аходились могилы этих погибших летчиков.
Когда мы прилетели на конечный пункт, здесь было не до нас. В этот день был
тяжело ранен командующий фронтом генерал армии Н. В. Ватутин. К кому бы я в
штабе ни обращался с расспросами, мне кратко отвечали:
Ч Устраивайтесь ночевать, завтра поговорим.
Ч А зачем нас вызвали?
Ч Неизвестно.
Меня тревожили такие ответы.
На второй день я был принят Главным маршалом.
Ч Знаешь, зачем вызвали? Ч спросил он.
Ч Не знаю.
Ч Назначаем тебя командиром авиаполка, который находится в резерве шта
ба.
«На этот раз мне, наверное, уже не выкрутиться, Ч подумал я. Ч Как же быть?
»
Ч Очень не хочется мне уходить из своего полка, товарищ Главный маршал.

Ч Это я знаю.
Ч Тогда разрешите перевод в этот полк нескольких летчиков, с которыми я
много воевал.
Ч Нет, не могу.
Ч Это мои воспитанники, товарищи. Опорой мне будут на новом месте.
Ч Разрешаю взять только ведомого.
Ч Без них я не могу согласиться. Прошу отпустить в мой полк.
Маршал безнадежно махнул рукой. Боясь, что он передумает, я поспешно вски
нул к шапке руку и вышел. Выкрутился еще раз. От этой радости даже в голове
зазвенело.
Голубев, ожидавший меня на аэродроме, бросился навстречу:
Ч Домой?
Ч Да.
Ч Отлично!
«Дома» меня ждала телеграмма: «Самолеты готовы. Срочно забирайте. Лавочк
ин».
И вот опять поезд отсчитывает километры на север. За окнами проплывают т
ронутые дыханием весны русские поля, снова приходят дорожные раздумья о
том, какие большие изменения произошли на фронте, какой неузнаваемой ста
ла наша авиация, о грядущих воздушных боях, о друзьях. Рядом со мной Георги
й Голубев. Это один из многих летчиков, с которыми мне привелось летать в о
гненном небе войны. И Голубев-то второй. Первый погиб на Кубани.
Наряд на получение ЛА-5 нам дали на завод, расположенный недалеко от город
а. Туда я отправился на связном самолете с пилотом, обслуживавшим Лавочк
ина, а Голубев поехал поездом. Мы летели над лесом, нас сильно болтало. Пот
ом внизу появилась речка, и я попросил у пилота ручку управления. Я бросил
самолет вниз, почти к самой воде. Мы шли на уровне высоких берегов. На фрон
те так часто ходят наши «кукурузники», маскируясь от «мессершмиттов». С
полчаса я вел самолет, перепрыгивая через провода телефонных линий и под
скакивая вверх там, где поворот речки был чересчур крутым. По сторонам ст
еной вставали могучие леса, и я чувствовал себя словно дома, в родной Сиби
ри. Давно я не видел такой живописной природы.
Вскоре я снова передал управление пилоту. Он повел УТ-2 по-моему, над самой
речкой.
Вдруг впереди сверкнула вспышка. Что такое? Оказывается, мы врезались в э
лектропровода, мотаем их, тащим за собой, а они все время искрят.
Скорость начала падать. Я машинально дернул фонарь, чтобы, если сядем на в
оду, можно было выскочить из кабины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162