Мне хотелось, чтобы Мария обязательно уви
дела мой самолет. А чтобы она не ошиблась, я всегда выполнял три восходящи
е «бочки» подряд. Это был условный сигнал: «Я вижу тебя».
В один из таких радостных дней меня вызвали в штаб полка. Краев, который по
-прежнему был со мной подчеркнуто официален, сказал, что меня хочет видет
ь командующий армией генерал Науменко. Я догадывался зачем, и мне стало г
рустно. Если совсем недавно я готов был оставить даже родной полк, чтобы в
ырваться на фронт, то теперь мне уходить не хотелось.
Шел от Краева и думал: неужели меня сразу заберут из полка? Так, наверное, и
будет. Полечу в штаб армии и не возвращусь в поселок, не увижу больше ни др
узей, ни Марии…
Вечером я, как обычно, встретился с ней. Когда пришло время расстаться, ска
зал:
Ч Завтра улетаю.
Ч Надолго?
Ч Возможно, навсегда…
Мария ждала, что я скажу дальше. Но я не находил слов. Тогда она сказала тих
им, дрогнувшим голосом:
Ч Может быть, мы больше никогда не увидимся. Возьмите на память ту книгу,
которая нас познакомила и сдружила. Пусть она будет всегда с вами, если вр
емя не подарило нам счастья быть вместе.
Мария сжала мою руку. Я обнял ее и увидел, что большие любимые глаза наполн
ены слезами.
На другой день я явился к командующему армией генералу Н. Ф. Науменко. Он с
начала подробно расспросил меня о моем «деле», а потом уже объяснил, заче
м я понадобился. Мне предложили должность заместителя командира полка. Я
попросил оставить меня в своем полку.
Ч В свой полк вам возвращаться нельзя. Подумайте. Вечером жду ответа, Ч
сказал командующий и распорядился доставить меня на аэродром.
Там стояли новенькие самолеты ЛА-5. Ими-то и вооружался полк, в который мне
предложили идти заместителем.
Расчет генерала был правильный. Увидев новые машины, я забыл обо всем. До в
ечера бродил по аэродрому, любуясь истребителями, поднимался в кабину, в
ключал рацию.
Ходил и думал: что сказать командующему? Мысленно советовался с Вадимом,
с Валентином, со своими воспитанниками. Вспомнил о «приемном сыне» Остро
вском. Недавно ему пришел ответ из Подмосковья. Увидев, что юноша плачет, я
взял у него из рук письмо, и его боль передалась мне. Односельчане сообщал
и, что мать, отца, братьев, сестер и всех родных Островского расстреляли ги
тлеровцы за связь с партизанами. Не знаю, откуда взялось у меня такое «взр
ослое» решение, но я сказал, прочитав письмо: «Считай меня своим „батей“, н
игде и никому не дам тебя в обиду…»
Нет, нельзя мне расставаться с такими людьми. Слишком тяжелый боевой пут
ь мы прошли вместе. Слишком многое нас роднит и связывает. Сообщив команд
ующему о своем решении, я поздно вечером улетел в родной полк. Напряженна
я боевая учеба снова захватила меня.
Осень вступала в свои права. Когда-то приветливое море стало мрачным и су
ровым. Дождь и слякоть загоняли людей в бараки. Летчики относились к заня
тиям уже без огонька.
Отпраздновали присвоение Валентину Фигичеву звания Героя Советского С
оюза. К этой высокой награде нас представляли вместе. Но я «не прошел». И в
се-таки я от души радовался, что мой друг стал Героем. Вскоре мы с ним расст
ались: он уехал на учебу в военно-воздушную академию.
Однажды нас всех срочно вызвали к штабу. Еще издали мы услышали знакомые
позывные сигналы московской радиостанции. К репродуктору подходили ме
дленно, торжественно. Каждый чувствовал, что передают что-то очень важно
е.
Ч Видно, союзники в Европе второй фронт открыли, Ч сострил кто-то.
Ч Ха!.. Шутник! Ч послышалось в ответ. Ч Они еще не один месяц будут гонят
ься за Роммелем по пустыням Африки.
Ч Второй фронт давно открыт. Это наш тыл. Разговор прервал голос Левитан
а, торжественно разносившийся по поселку. Все затаив дыхание слушали соо
бщение о разгроме немцев под Сталинградом, об окружении 6-й армии Паулюса.

От радости хотелось и петь и плакать. Началось то, чего мы с нетерпением жд
али все лето и всю осень.
Ч Товарищи! По случаю замечательной победы наших войск под Сталинградо
м открываю митинг, Ч прервал тишину Погребной. Ч Кто желает взять слово
?
Потянулись вверх руки. Каждый стремился высказать свою боль за черные дн
и отступления и радость победы, свое желание скорее попасть на фронт.
Наш маленький поселок, как вся страна и весь мир, жил в эти дни великой поб
едой на Волге. Все как-то пошло быстрее, словно минуты и часы стали короче.
Даже пасмурные осенние дни вроде посветлели.
В один из декабрьских дней Мария сказала мне под «строжайшим секретом»,
что их батальон аэродромного обслуживания покидает поселок, отправляе
тся на фронт.
На следующий день утром по улице прошла колонна нагруженных машин. Я про
вожал их, поднявшись на холм. Смотрел им в след, пока они не скрылись вдали
…
Кончилось мое короткое счастье. Где и когда я увижу ее? Знаю только, чувств
ую сердцем, что нас с Марией уже ничто не разлучит Ч ни расстояния, ни вре
мя, ни война.
Я возвратился в опустевший для меня поселок. Пошел к морю. Оно штормило. Зд
есь думалось о чем-то большом.
Спустя несколько дней и наш полк оставил навсегда запомнившийся мне пос
елок у Каспия. Через Баку наш путь пролегал на фронт, на запад.

13. Формула грозы

Новая, пахнущая чужой краской «аэрокобра» послушно набирает высоту. Зел
еная весенняя земля все глубже погружается в голубую дымку.
Впереди последние горы. За ними кубанская равнина.
Летим на фронт. Где-то позади, возле Баку, оставлен наш аэродром, а вместе с
ним и трудные полгода тыловой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162