Ч зло отвечал Дьяченко. Ч Договор с нами им был нужен как ширма. Прикрыв
аясь им, они подтягивали свои войска к нашим границам, нахально летали на
д нами. А мы… строго соблюдали все пункты договора!..
Летчики настолько увлеклись спором, что не заметили, как мы к ним подошли.
Я с тревогой посмотрел на дежурное звено: не дискутируют ли и там? Нет, все
летчики сидели в кабинах самолетов.
Барышев с ходу включился в разговор:
Ч Наше правительство действовало правильно, и не тебе обсуждать такие
вопросы.
Ч Именно мне, Ч не отступал Дьяченко. Ч Мне, тебе и миллионам таких, как
мы. Немцы уже под Минском и в Прибалтике. Да и над нами нависают с севера. Во
т тебе и улыбка Риббентропа! Мы своей девяткой хотим прикрыть все наше не
бо. «На земле, в небесах и на море!..»
Комиссар шагнул к Дьяченко, пристально посмотрел на него и строго спроси
л:
Ч Ты почему такие настроения распространяешь? Кто тебе дал право?
Казалось, Барышев вместо словесных доводов пустит сейчас в ход кулаки. В
идно было, что у него нет ни ОПЫТА политической работы, ни веских аргумент
ов, чтобы осадить Дьяченко и направить разговор в другое русло. Именно в т
е дни, когда уже обозначились успехи немцев и наши неудачи в боях, люди ста
ли всерьез задумываться, почему же так случилось. Тяжесть отступления ка
ждый чувствовал не только плечами, но и сердцем, сознанием.
Конечно, такой разговор перед боевым вылетом был явно неуместным. Но и тр
удно было запретить человеку высказать все, что накопилось у него на душ
е. Зачем принуждать его жить наедине со своими сомнениями?
Я встал между летчиком и молодым комиссаром, чтобы успокоить их.
Ч Ты паникер! Ч кричал Барышев.
Ч А ты слепой! Ч наседал Дьяченко.
Ч Это я?
Ч Да, ты. Разве не видишь, куда они уже забрались? Делаешь вид, что на фронт
ах все в порядке?
Ч Хватит спорить! Ч вмешался я. Ч Зачем называть Дьяченко паникером? О
н хороший боевой летчик. А что так говорил, так это от боли на душе. По-моему
, нам всем надо знать истинное положение на фронтах. Только взглянув прав
де в глаза, можно сделать правильные выводы. Недооценивать врага нельзя,
но и неверие в свои силы тоже опасно. Понятно?
Ч Понятно! Ч отозвалось несколько голосов.
Ч Тогда перейдем к делу.
И через несколько минут после спора о больших государственных проблема
х мы вылетели на боевое задание. Теперь надо было решать эти проблемы с по
мощью пулеметов и бомб.
Немецко-румынские части в нескольких местах расширили плацдармы на лев
ом берегу Прута. Точных данных о противнике в штабах, по-видимому, не было,
поэтому нам ставились слишком общие задачи: «вылететь на штурмовку в рай
он Унген», «на дороги, прилегающие к Пруту», «за Бельцы». Но наши летчики с
ами хорошо знали, где искать противника. В те дни мы жили больше интересам
и земли, чем неба. Нам было уже ясно, что здесь, на Пруте, советских войск оче
нь мало, мы совсем недавно видели с воздуха, как некоторые наши части пере
брасываются в северном направлении. И главной заботой нашей было Ч сдер
живать продвижение неприятеля.
На штурмовку летим всей эскадрильей. Все дороги от Прута забиты немецким
и войсками. Они продвигаются на восток, хотя и медленно. Об этом можно суди
ть по тому, что их зенитные батареи встречают нас почти на тех же рубежах.

Сбрасываем бомбы с круга и поочередно, с пикирования атакуем колонну вра
жеской мотопехоты. Несколько автомашин уже горят.
Чувствую, что сейчас вот-вот должны появиться немецкие истребители. Их, в
идимо, уже вызвали по радио. А нам на такой малой высоте драться невыгодно
. Да и боеприпасы уже израсходованы. Собираю группу и беру курс на Сынжере
ю.
При посадке никто не боится подтянуть машину на газке. Что-то новое и нужн
ое удалось нам найти на этом маленьком прифронтовом аэродроме. И такая п
обеда может радовать.
В течение дня мы сделали с аэродрома подскока несколько вылетов на штурм
овку вражеских войск. Но на ночь командир полка приказал нам возвратитьс
я в Маяки. Он не решился оставить на правом берегу Днестра девять боевых с
амолетов: а вдруг противник забросит диверсантов?
Вечереет. Стоим у землянки. В Маяки уже сообщили по телефону, что эскадрил
ья готовится к взлету. Товарищи из комендатуры, в том числе и молодой коми
ссар, с грустью посматривают на нас. Через полчаса мы будем за Днестром, до
ма, а они останутся здесь, где отчетливо слышна канонада и на горизонте ви
дны густые облака дыма.
Появляется мысль: по дороге в Маяки завернуть еще раз к Пруту, посмотреть
на те места, которые обрабатывали сегодня, поохотиться за автомашинами и
самолетами.
Ч Хорошо бы полететь через Бельцы, Ч предлагает Иван Лукашевич.
Мне близки и понятны его чувства. Теперь Бельцы стали уже прифронтовым г
ородом, а Лукашевичу и Довбне так и не удалось что-либо определенное узна
ть о своих семьях. Теперь им хочется хотя бы с воздуха взглянуть на те дома
, где, возможно, до сих пор находятся их жены и дети.
Лечу в паре с Лукашевичем, а Дьяченко Ч с Довбней и
Шияном. Так легче маневрировать. Бомб не берем. Без них удобнее вести возд
ушный бой.
Идем на высоте полторы тысячи метров. Через несколько минут мы уже над Бе
льцами. Наш аэродром вдоль и поперек изрыт воронками. На нем ни души: пусто
, мертво. На улицах дымящегося города тоже никаких признаков жизни, словн
о после страшной бури.
За Бельцами увидели поредевшую колонну немцев. Скорее всего это та, по ко
торой мы били сегодня. Она двигалась на восток. Кое-где на полях заметны с
леды гусениц:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162