Ч Что в Бельцах?
Там остались его жена и ребенок.
Ч Дерутся. Овчинников погиб. Пауза.
Ч Как?
Я слышу тот же вопрос, который недавно задавал сам. У всех летчиков обостр
енное внимание к подробностям, пусть даже трагическим. Как погиб? Почему
погиб? Ведь мы надеялись только побеждать.
Наша армия, конечно, готовилась к обороне, к тому сражению, которое будет н
авязано нам. Мы учились упорно, не теряли ни одного дня, чтобы освоить нову
ю технику. Но фашисты напали на нас внезапно, они застали нас врасплох. Есл
и бы более остро чувствовалась опасность нападения, мы могли бы встретит
ь врага как положено. Главное же Ч нельзя было допускать такого состоян
ия, какое оказалось в нашем полку в первое утро войны. Эскадрильи разброс
аны, люди рассеяны, самолеты не подготовлены…
Думая о нашей первой потере, мы начинаем понимать, что война будет жесток
ой, кровавой, что, взлетев сейчас в воздух, можно не возвратиться на аэродр
ом, не увидеть больше этого чудесного, ясного утра.
Ч Покрышкин, в штаб! Ч слышу голос дежурного по части.
Ч Есть!
Бегу, поглядывая в небо. Мокрые от росы сапоги стали тяжелыми. Над горизон
том встает солнце. У штаба по-прежнему толпятся люди.
Ч Доставай карту! Ч говорит Матвеев, шагнув мне навстречу. Ч Видишь от
дельную рощицу? Ч тычет он пальцем в зеленый кружок среди чистого поля.

Ч Вижу.
Ч Бери У-2 и лети. Там сидит Иванов. Надо ответить «есть», но я не могу произ
нести ни слова. Разве это боевое задание?
Когда мы зарулили на стоянку, за мной подъехала легковая автомашина из ш
таба. Дьяченко и Довбня остались у самолетов. Я спросил, что они видели на
аэродроме, картина стала полнее.
Ч Ударить бы сразу по этой авиавыставке! Ч запальчиво сказал Дьяченко,
снимая шлем с потной головы.
Ч И ударят! Для того и летали.
Дежурим у самолетов, готовые в любую минуту взлететь и прикрыть наши бом
бардировщики или защитить Маяки от налета вражеской авиации. В Бельцах н
емцы бомбардировкой уже вывели из строя летное поле аэродрома.
Из штаба передали по телефону: готовность номер один! По данным постов оп
овещения, к нашему аэродрому идут три девятки вражеских бомбардировщик
ов.
Занимаю место в кабине MИГа, готовлю все для быстрого запуска мотора. Посм
атриваю то на горизонт, то на командный пункт. Проходит минута, две, пять, д
есять. Я мысленно представляю налет «юнкерсов» на наш аэродром, атакую и
х и сбиваю несколько бомбардировщиков.
Вдруг слышу:
Ч Летят!
Размечтался!.. Вглядываюсь в небо: со стороны солнца летит группа самолет
ов. Они различаются все отчетливей.
Запускаю мотор и выруливаю самолет из кукурузы. То же делают и остальные
летчики. Не спускаю глаз с КП. Почему нет ракет? А! Вот они, долгожданные! Три
красных факела взлетают ввысь.
Бомбардировщики проходят клином чуть в стороне от аэродрома. Хоть солнц
е бьет прямо в глаза, я замечаю, что самолеты какие-то незнакомые, даже стр
анные: одномоторные, кабины пилота и штурмана-стрелка соединены вместе.

Я быстро иду на сближение с крайним бомбардировщиком и даю короткую очер
едь. Чувствую, что попал. Еще бы: я так близко подошел к нему, что отбрасывае
мая им струя воздуха перевернула меня. Разворачиваю самолет вправо, ввер
х и оказываюсь выше бомбардировщиков. Смотрю на них с высоты и Ч о, ужас!
Ч вижу на крыльях красные звезды.
Наши! Обстрелял своего.
Навис над группой и не могу сообразить, как поступить дальше. Атакованны
й мной бомбардировщик начал отставать. Несколько секунд лечу над ним, сл
овно привязанный. Всеми чувствами и мыслями я там, с экипажем, который реш
ает сейчас, что делать.
Плотной группой подходят другие наши истребители. Вот ведущий уже начал
строить маневр для атаки бомбардировщиков с другого фланга. Я в отчаянии
Ч всех посбивают! Не раздумывая, бросаюсь наперерез атакующему истреби
телю, качаю крыльями. Чуть не столкнувшись со мной, он отваливает. Но в ата
ку идут другие. Приходится мотаться от одного к другому и давать предупр
едительные очереди из пулеметов. И все-таки некоторые успевают стрельну
ть. К счастью, они бьют мимо.
Подбитый мной бомбардировщик сел в поле на «живот», а остальные благопол
учно дошли до григориопольского аэродрома. Там к ним присоединились еще
две большие группы бомбовозов, и они в сопровождении истребителей взяли
курс на запад.
Попугав друзей, мои однополчане пошли домой. У меня духу не хватило сразу
возвратиться на аэродром. Что скажет Виктор Петрович? Как расценят мою о
шибку летчики? Нужно было сначала искупить свою вину, и я решил следовать
за бомбардировщиками.
Потом подумал: а почему бы мне не прийти в район цели раньше их и не блокир
овать аэродром? Конечно же, они летят на Роман. Если я хотя на несколько ми
нут задержу взлет вражеских истребителей, то наши бомбардировщики смог
ут нанести удар с наибольшей эффективностью…
И вот я снова над Романом. Открывают огонь вражеские зенитки, к самолету т
янутся огненные трассы. Маневрируя по высоте и направлению, я смотрю, не в
злетают ли «мессершмитты». Заметив, что на старт выруливают два истребит
еля, я иду в атаку. «Мессеры» замирают на месте. Они ждут, пока я пролечу над
ними и окажусь впереди. Успеваю дать несколько очередей, но все они, очеви
дно, проходят мимо цели. Ни один из «мессершмиттов» не загорелся.
Проходят минуты, а наших бомбардировщиков нет. Я ношусь среди трасс, дума
я о наших самолетах, а они не появляются. Неужели бомбят переправы?
Я ухожу к Пруту. Да, наша группа, кажется, сбросила бомбы на скопление враж
еских войск на правом берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162