Сколько пр
енебрежения к нам было в нем раньше! Потом оно сменилось безразличием, а т
еперь вот искренними симпатиями.
Уже возвратившись на аэродром, вспомнил, зачем ходил на квартиру: собира
лся взять отрезы и отправить их Марии. И опять забыл. «Ладно, Ч успокоил с
ебя, Ч в очередной прилет. Попрошу хозяев, чтобы обшили посылочку, и обяз
ательно отправлю».
Но мой прилет в Бельцы задержался надолго. В этот город я вернулся лишь че
рез три года, когда Советская Армия освободила Молдавию от немецко-румы
нских фашистов.
Наконец перегнали в Маяки последнюю тройку МИГов. Я радовался: задание в
ыполнено и мы снова приступаем к учебе. Летчикам нашего звена, так хорошо
отработавшим пилотаж, необходимо было пострелять по воздушным и наземн
ым целям, «подраться» в воздухе с такими опытными «противниками», как Ив
анов и Атрашкевич. Я понимал, что только в напряженном учебном поединке, а
не в свободном полете можно отшлифовать элементы воздушного боя, закреп
ить ранее приобретенные навыки.
Наша эскадрилья уже несла в Бельцах боевое дежурство. Миронов, Фигичев, в
се мои товарищи находились в постоянной боевой готовности, не вылезая из
кабин МИГов. Хотелось быть вместе с ними. Но все сложилось по-иному. Выслу
шав доклад об окончании перегона самолетов, Виктор Петрович, как всегда,
сказал «хорошо» и тут же добавил:
Ч Вот еще одно задание выполните и тогда займетесь собой. Нужно отогнат
ь тройку МИГов на курсы комэсков. Дело это не такое простое, как кажется. Н
адо сначала сесть в Григориополе, прихватить там еще два самолета и пяте
ркой лететь дальше. Вот так. Ну, а сегодня отдыхайте.
В Маяках мы узнали о важном событии, происшедшем в Пырлице. Звено Фигичев
а перехватило немецкий воздушный разведчик Ю-88, который шел над нашей тер
риторией. Взлетев со своей площадки у Прута, МИГи предупредительным огне
м потребовали, чтобы он следовал за ними. Но «юнкерc» нагло развернулся и д
ал полный газ. Истребители преследовали его до границы. Увлекшись, они на
несколько километров углубились в воздушное пространство Румынии. Не у
спели МИГи приземлиться на своей площадке, как вокруг этого факта поднял
ся дипломатический шум. О нарушении границы нашими самолетами сразу узн
али в Москве, позвонили оттуда в штаб дивизии, а затем в полк.
Летчики горячо обсуждали это событие:
Ч Пропустили бы «юнкерc» подальше, мы бы с ним не дипломатничали!
Ч Что ты! Фигичеву может влететь даже за то, что припугнул его.
Ч Это почему же «влететь»?
Ч А потому. Границу нарушил.
Ч Значит, «юнкерсу» можно, а мне, если он удирает, нельзя и на хвост ему нас
тупить? Рубанул бы, и все!
Ч Может, они только этого и ждут. Нападение Гитлера на Польшу тоже начало
сь с провокаций.
Было над чем задуматься: как много неясного в международной обстановке!
Но вскоре невеселые мысли вытеснились повседневными заботами. Нашему з
вену, например, надо было выполнять очередное задание.
Рано утром мы вылетели в Григориополь. Шли плотным строем с севера на юг, а
наперерез нам, с запада на восток, низко плыли тяжелые серые облака, прижи
мая нас к земле.
В нескольких километрах от Григориополя сидел истребительный полк, ост
авивший свой аэродром в Кишиневе по той же причине, что и мы: там тоже стро
илась бетонированная полоса. Летчики и техники жили в палатках. Штаб пол
ка размещался в таком же, как наш, фанерном ящике.
Пока мы, оставив свои самолеты на стоянках, дошли до штаба, на линейке пере
д палатками встретилось много знакомых. Некоторых летчиков этого полка
я и мои ведомые знали по Кишиневу, куда мы часто ездили на сборы, с некотор
ыми я учился на курсах командиров звеньев. Кишиневский полк участвовал в
боях на Карельском перешейке, и у многих летчиков на груди были боевые ор
дена. С ними всегда хотелось повидаться, побеседовать. Я завидовал тем, кт
о уже дрался с врагом. Эту зависть поддерживало во мне сожаление, что наша
эскадрилья зимой 1940 года так и не успела отправиться на финский фронт: сам
олеты уже стояли погруженными на железнодорожные платформы, а мы, летчик
и, в минуты раздумий не раз представляли себе, как проносимся над снегами,
окопами, дзотами.
В штабе сообщили, что два МИ Га уже готовы к перегону, но вылет не разрешил
и. Погода на маршруте испортилась окончательно. Выделив нам палатку для
отдыха, начальник пошутил:
Ч Пропишем вас в нашем поселке.
Ч И надолго? Ч забеспокоился Дьяченко.
Ч На неопределенное время.
Три дня, проведенные в этой палатке, и в самом деле показались нам вечност
ью. Мы не знали, чем заняться: читали, спали, рассказывали разные истории. И
всякий раз с тоской поглядывали на низкие рваные тучи, которые ползли на
д холмами бесконечной чередой. И откуда они брались? Сколько нагромоздил
ось их там, на западе? Отчего среди лета вдруг разладилась погода?
В душу заползали мрачные предчувствия. Тоска отступала только по вечера
м, когда в столовой собирались летчики. Мы долго засиживались там за беск
онечными разговорами о новых самолетах и необыкновенных случаях в авиа
ции.
Душой круга был самый старший из нас, крупный и красивый капитан, умевший
хорошо рассказывать. Я встретился с ним лишь однажды, в Кишиневе, но в бесе
дах с летчиками-истребителями довольно часто слышал его имя. Раньше Кар
манов служил испытателем в Москве. Там в чем-то провинился, и его прислали
в полк на исправление. Здесь он командовал эскадрильей. Все летчики отно
сились к нему с уважением. И было за что: летал он отлично, легко ладил с люд
ьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162