Впереди, напротив раскинувшегося в долине города, ясно вижу линии понтон
ных мостов. Напряжение нарастает. Думаю об одном: хотя бы никто не помешал
нашим СУ-2 ударить по переправам.
С нетерпением жду, когда на месте понтонов взметнутся фонтаны воды. Бомб
ардировщики вот-вот должны сбросить бомбы.
Истребители непосредственного прикрытия Ч МИГ и два «ишачка» Ч усерд
но обстреливают вражеские зенитные точки. Если бы у нас было радио, я сказ
ал бы им всего два слова: «Берегите патроны!» В самом деле, ведь мы только п
оявились над объектом, как дальше сложится обстановка Ч неизвестно. В л
юбой момент могут появиться «мессершмитты».
Набирая высоту, хорошо различаю внизу фонтанчики взрывов, белые на воде,
черные на берегу. Переправ на реке стало меньше. Молодцы «бомберы», крепк
о поработали.
Бомбардировщики разворачиваются на обратный курс. Меня охватывает чув
ство радости. Но проходит всего несколько секунд, и я уже сжимаю кулаки от
злости и досады; один из самолетов прямо на моих глазах разваливается на
куски. Прямое попадание зенитного снаряда. Восемь оставшихся СУ-2 веером
расходятся по звеньям и круто снижаются до бреющего. Небо вокруг них гус
то усеивают черные шапки разрывов.
Замечаю, что одна тройка СУ-2, вместо того чтобы лететь на юг, повернула на в
осток. Другая тройка, а за ней еще пара продолжают идти вдоль Днестра. Полн
ый разброд. А нам нужно следить за всеми, чтобы в нужный момент защитить от
вражеских истребителей.
Пока в воздухе нет «мессеров», бросаюсь в атаку на зенитные орудия, котор
ые продолжают изрыгать смертоносный огонь. Пикирую. Земля быстро прибли
жается. Стреляю. Гитлеровцы, покинув орудия, разбегаются по укрытиям.
Вывожу машину из пикирования, осматриваюсь и вижу в той стороне, куда пош
ла пятерка СУ-2, карусель воздушного боя. Наш МИГ и два «ишака» дерутся с дв
умя «мессершмиттами». На полной скорости устремляюсь туда. Следом идут м
ои ведомые.
Один И-16 почему-то отваливает в сторону и выходит из боя. Вражеский истреб
итель бросается за ним, вот-вот догонит. Забыв обо всем, спешу на помощь «и
шачку»; стараюсь подвернуть свою машину так, чтобы с ходу атаковать «мес
сера». Но мне это сделать трудно. Оценив обстановку, правый ведомый Дьяче
нко вырывается вперед, заходит «мессеру» в хвост и дает две очереди. Неме
цкий истребитель, словно сорвавшись с невидимой подвески, врезается в бу
гор. И-16, не меняя курса, идет дальше, домой.
Вспомнив о тройке СУ-2, повернувшей на восток, решаю лететь в том же направ
лении. Но впереди справа замечаю четыре самолета: два «мессера» гонятся
за двумя нашими бомбардировщиками. Вот мы уже подошли к ним совсем близк
о, но они нас не замечают. Видимо, истребители всех армий мира одинаковы в
этом отношении: преследуя почти беззащитную жертву, они смотрят только в
перед. Боевой азарт лишает их чувства осторожности.
Я пристраиваюсь сзади к ведомому пары «мессеров» и сбиваю его первой оче
редью. Охваченный пламенем, он пошел вниз. Теперь в моем прицеле ведущий, к
оторый тоже не замечает меня и изо всех сил тянется за бомбардировщиком.
Огненные трассы, его и моя, подобно двум молниям, сверкнули одновременно.
«Мессер», хотя я и попал в него, успевает резким левым разворотом с наборо
м высоты выскользнуть из моего прицела. За ним устремляются Лукашевич и
Дьяченко. Все равно не уйдет! А мне надо найти свою тройку СУ-2…
Только я подумал о том, что надо немедленно идти искать мою тройку (я почем
у-то определил сам для себя, что буду прикрывать ее, она и сейчас казалась
мне в самой большой опасности), только восстановилась в моем сознании, оз
арявшемся за эти несколько минут боя радостями, общая картина положения
, определилась, почувствовалась со всей глубиной моя частная задача и я у
же собрался рвануть свою машину в намеченном направлении, как вдруг прои
зошло неожиданное. Я услышал удар. Мой самолет словно натолкнулся на воз
душный вал, и в это же мгновение умолк мотор.
С момента взлета и до посадки летчик слышит мощный, оглушающий рев мотор
а своей машины. Все, что видится в воздухе, на земле, все свои действия, само
е свое существование в продолжение полета Ч все он воспринимает вместе
с этим почти неизменным, неутихающим гулом. Когда он внезапно прервался,
наступившая тишина показалась мне взрывом, какой-то страшной, угрожающе
й безвоздушной пустотой.
Еще мгновение, и мысль заставляет бросить взгляд на землю. Такой момент в
моей боевой практике уже был: там, над Прутом, я тоже сразу же подумал, куда
мне придется приземлиться. Но там мотор еще некоторое время работал.
А сейчас… Я отчетливо вижу землю. Подо мной широкое, необозримое поле зол
отой пшеницы. По краям его две дороги. На дорогах клубится пыль, ветер отно
сит ее в сторону. Идут машины, машины…
Все. Конец. Отсюда не удастся выбраться.
И в это мгновение вдруг взревел мотор, самолет рванул вперед. Нет, это был
не рев! Это была самая чудесная песня. Гул мотора, его сила звучали музыкой
радости. Сколько длилось его молчание, я не знаю. Почему отказал мотор и п
очему сам заработал Ч это оставалось пока загадкой. Да я тотчас и забыл о
ней. Внимание было сосредоточено на другом. Я увидел, что на большое пшени
чное поле, которое я выбрал для своей посадки, опускался СУ-2, тот, кого атак
овал «мессер».
«Моя доля досталась им», Ч подумал я о тех двоих, которые взбивали пыль к
олесами своего самолета посреди золотистого поля. Им я уже ничем не могу
помочь. Вдали я увидел мою тройку СУ-2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162