зате
м, внезапно и резко отдернув ногу, она поставила ее на затылок Центуриону
и сильно, без всякой осторожности надавила на него... Оставляя молодого че
ловека в этом чрезвычайно унизительном положении, Фауста произнесла св
оим грудным, нежным, словно бы ласкающим голосом:
Ц Я принимаю знаки твоего поклонения. Будь верным и преданным, как верны
й пес, и я буду тебе хорошей хозяйкой.
Сказав это, она вновь поставила ногу на скамеечку.
Центурион, по-прежнему стоя на коленях, поднял склоненную голову.
Ц Вставайте! Ц сказала она изменившимся голосом.
И добавила властным тоном:
Ц Если справедливо, что вы унижаетесь передо мной, вашей хозяйкой, то буд
ет точно так же справедливо, чтобы вы научились выпрямляться и смотреть
в лицо самым великим, ибо вскоре вы станете равным им!
Центурион поднялся, обезумев от радости и гордости. Этот мерзавец ликова
л! Теперь, когда он нашел могущественного хозяина, о котором столько мечт
ал, он наконец-то сможет проявить себя. Наконец-то он станет тем, с кем счит
аются! Теперь придет его черед владычествовать! О, конечно, он будет верен
ей, Ц ведь она вытаскивает его из безвестности, чтобы сделать грозным и м
огущественным человеком.
Фауста, словно догадываясь о том, что происходит в его душе, продолжала сп
окойным голосом, в котором, однако, сквозила глухая угроза:
Ц Да, тебе придется быть верным мне, это в твоих интересах... Впрочем, не за
бывай, что я знаю о тебе достаточно, чтобы одним движением пальца отправи
ть на эшафот.
Услышав ее слова (а ему было известно, сколь серьезны эти угрозы), он побле
днел, и поэтому она добавила:
Ц Меня, многоуважаемый Центурион, не предают, Ц никогда не забывайте об
этом.
Центурион взглянул ей прямо в глаза и проговорил тихим, страстным голосо
м:
Ц Вы имеете право сомневаться в моей верности, сударыня, потому что ради
вас я пошел на предательство. Однако клянусь вам Ц я искренен, когда гово
рю, что принадлежу вам душой и телом и что вы можете располагать мною, как
вам заблагорассудится. Но даже если не брать в расчет мою искренность, то,
как вы сказали сами, вам поручится за меня мой интерес. Я и впрямь слишком
хорошо знаю, что никто на свете не сделает для меня то, что решили сделать
вы... Я скорее предам самого Господа Бога, сударыня, чем принцессу Фаусту, п
отому что предать ее означает предать самого себя, а я ведь не до такой сте
пени враг себе.
Ц Хорошо, Ц строго сказала Фауста, Ц вы говорите на языке, который мне п
онятен. Перейдем теперь к нашим делам. Вот чек на двадцать тысяч ливров, об
ещанных за поимку господина де Пардальяна. К сему еще чек на десять тысяч
ливров, чтобы отблагодарить храбрецов, помогавших тебе.
Центурион, весь дрожа, схватил оба чека и поспешно спрятал их, подумав про
себя: «Десять тысяч ливров этим негодяям!.. Ну уж нет, госпожа Фауста, швыря
ть деньги направо и налево не годится... Они и тысяче ливров обрадуются без
памяти, а мне останется честная прибыль в девять тысяч ливров.»
К несчастью для себя, Центурион еще недостаточно знал Фаусту. Она незаме
длительно дала себе труд доказать ему, что если он искал в ней хозяйку, то
у этой наконец обретенной им хозяйки была поистине могучая воля, и что ес
ли Христофор не хочет сломать себе шею на этой службе, ему придется идти з
а Фаустой, ни на секунду не отклоняясь от прямого пути.
Итак, Фауста, словно с легкостью читая его мысли, сказала, не выказывая ни
гнева, ни недовольства:
Ц Придется отвыкнуть от привычки к воровству. Доля, выделяемая мною вам,
достаточно велика, чтобы вы оставили каждому, без зависти и сожалений, то,
что я ему даю. Принцесса Фауста допускает на свою службу лишь тех людей, на
чью неподкупность она может полностью положиться. Если вы и впрямь жела
ете остаться у меня на службе, вам надо будет стать предельно честным. Есл
и эти доводы еще не вполне вас убедили, внушите самому себе, что хозяин вро
де меня следит за всем и всегда. Будьте уверены: час спустя после раздачи д
енег мне доложат, какую сумму вы передали каждому, и если вы утаите хоть од
ин грош, я уничтожу вас без всякой жалости.
Центурион, устыдившись, покраснел, чему он сам подивился, и согнулся в пок
лоне:
Ц Да, теперь я ясно вижу: вы и вправду та, кого послал Бог, коли вам дана вла
сть читать в душах. Отныне, сударыня, клянусь вам Ц у меня больше и мысли п
одобной не возникнет.
Ц Вот и отлично, Ц холодно ответила Фауста и приказала, Ц Введите этог
о ребенка, этого карлика.
Центурион вышел и почти сразу же вернулся в сопровождении Эль Чико.
Мы не можем сказать, ослепили ли богатства, собранные в этой комнате, мале
нького человечка, поразила ли его красота и величие знатной дамы, к котор
ой его провели. Все, что мы можем сказать Ц внешне он выглядел совершенно
безразличным. Он решительно встал перед Фаустой в гордой позе Ц в ней бы
ла некая дикая грация, присущая ему от рождения; почтительный без унижен
ности, он ждал, храбрясь, и оттого казался даже выше ростом.
Секунду орлиный взор Фаусты сверлил его; затем, притушив сверкание своих
глаз и смягчив свой властный голос, принцесса спросила:
Ц Это вы привели сюда француза и его друзей? Эль Чико, как мы уже заметили,
был не слишком болтлив; к тому же, само собою разумеется, он имел весьма см
утные представления об этикете, если только ему вообще был знаком смысл
этого слова.
Поэтому вместо ответа он ограничился утвердительным кивком.
Фауста в совершенстве обладала искусством творить свой облик в зависим
ости от характера и положения тех, кого она хотела пощадить или привязат
ь к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145