Ц Вы уверены, сударь, что действуя подобным образом, вы способствуете сч
астью человечества?
Ц Да, Ц отрывисто произнес Эспиноза. Ц Я долго размышлял над этими воп
росами и измерил суть вещей до самого дна. Я пришел к заключению, что опасн
ейший и единственный враг, которого должно преследовать с неумолимым уп
орством, Ц это наука, потому что наука Ц это отрицание всего и вся, и в кон
це ее Ц смерть, иными словами Ц небытие, иными словами Ц ужас, отчаяние,
отвращение. Все, кто изучают науки, неизбежно приходят туда же, где очутил
ся я: к сомнению. Итак, счастье кроется в самом полном, самом совершенном н
евежестве: ведь невежество оберегает веру, а только вера может сделать т
ихим и спокойным тот неотвратимый миг, когда вот-вот наступит конец. Толь
ко в вере человек черпает убежденность в том, что не все еще потеряно, и ми
г сильнейшего ужаса становится мигом перехода в лучшую жизнь. Вот почему
я жесточайше преследую всякого, кто проявляет хоть какую-то независимо
сть, всякого, кто предается окаянной науке. Вот почему я хочу привести цел
ое человечество к той вере, которую потерял сам, убежденный, что умру в стр
ахе и в отчаянии, я в своей любви к ближнему хочу, чтобы хотя бы он избег это
й ужасной участи!
Ц Таким образом вы принуждаете людей к жизни, полной всяческих лишений
и запретов, страданий и горя, чтобы подарить им... что? Мгновение, исполненн
ое несбыточных надежд и более краткое, чем вздох!
Ц Что за важность! Поверьте, это мгновение настолько страшно, что за изба
вление от страха можно заплатить и целой жизнью, хотя бы даже эта жизнь и о
казалась, как вы говорите, убогой!
Секунду шевалье изумленно-негодующе смотрел на великого инквизитора, а
затем произнес голосом, дрожащим от негодования:
Ц И вы имеете смелость говорить о человечности, вы, мечтающий заставить
людей платить целой жизнью, полной лишений, за сомнительное облегчение о
дного скоротечного мига? А мне-то всегда казалось, что лучше прожить счас
тливую жизнь и когда-нибудь заплатить за нее одним мгновением ужаса и то
ски! Будьте уверены, сударь, Ц несчастные, которым вы хотите навязать изо
щренную пытку, вследствие какого-то чудовищного недоразумения именуем
ую вами счастьем, сказали бы вам то же, что говорю и я, если бы вы взяли на се
бя труд посоветоваться с ними касательно предмета, согласитесь, весьма и
х интересующего.
Ц Это дети! Ц бросил Эспиноза презрительно. Ц Кто же советуется с деть
ми... Их наказывают, вот и все.
Ц Дети! И вы можете говорить такое! Эти «дети» вправе сказать вам, Ц и вес
ьма резонно, Ц что как раз вы и вам подобные являетесь Ц нет, к несчастью,
не безобидными детьми, а настоящими взрослыми буйно помешанными, которы
х ради всеобщего блага следовало бы уничтожать без жалости. Черт подери,
сударь, зачем вы во все вмешиваетесь? Дайте людям жить в свое удовольстви
е и не пытайтесь навязать им счастье, воспринимаемое ими Ц справедливо
это или нет Ц как ужасное несчастье.
Ц Стало быть, Ц спросил Эспиноза, вновь обретший свой спокойный и невоз
мутимый вид, Ц вы полагаете, будто счастье заключается в том, чтобы жить
в свое удовольствие?
Ц Сударь, Ц холодно ответил Пардальян, Ц мне думается, что, прикрываяс
ь маской человеколюбия и бескорыстия, вы ищете прежде всего собственног
о счастья. Так вот Ц вы ни за что не найдете его в том ужасном господстве, о
котором мечтаете. В путешествиях, в которых я провел большую часть своей
жизни, я усвоил некоторые идеи, Ц хотя они и покажутся вам странными, они
весьма в чести у многих и многих. Таких, как я, немало Ц побольше, чем вы дум
аете, и мы хотим иметь свою долю солнца и счастья. Мы полагаем, что жизнь бы
ла бы прекрасна, если бы мы прожили ее, как люди, а не как хищные волки, и мы н
е хотим жертвовать своей долей счастья, как того требует аппетит горстки
честолюбцев, носящих титулы королей, принцев или герцогов. Вот почему я г
оворю вам: не заботьтесь вы так рьяно о других, принимайте жизнь такой, как
ая она есть, берите от нее все, что можно взять на этом коротком пути. Любит
е солнце и звезды, летнюю жару и зимние снега, но главное Ц любите любовь,
в ней Ц весь человек. И оставьте каждому ту долю, что ему причитается. Так-
то вы и найдете счастье... Во всяком случае, коли уж вы испанец, оставайтесь
испанцем, а уж мы, с вашего позволения, у себя дома и сами как-нибудь справи
мся. Не пытайтесь, явившись во Францию, навязывать нам ваши зловещие идеа
лы... Так будет лучше для нас... и для вас.
Ц Итак, Ц заключил Эспиноза, никак не выражая своей досады, Ц мне не уда
лось убедить вас. Но если я потерпел неудачу, излагая общие соображения, б
ыть может, я буду более счастлив, предложив вашему вниманию некий частны
й случай.
Ц Говорите, говорите, Ц сказал Пардальян, по-прежнему внимательный и с
осредоточенный.
Ц Вы, сударь, Ц начал Эспиноза без малейшей иронии, Ц вы Ц настоящий ры
царь, всегда готовый вытащить из ножен шпагу в защиту слабого против сил
ьного, неужто вы откажетесь поддержать своей шпагой правое дело?
Ц Ну это как посмотреть, Ц невозмутимо ответил шевалье. Ц То, что кажет
ся вам благородным и справедливым, мне может показаться низким и гнусным
.
Ц Сударь, Ц спросил Эспиноза, глядя ему прямо в лицо, Ц позволите ли вы,
чтобы на ваших глазах совершилось хладнокровное убийство, даже не попыт
авшись вмешаться, дабы защитить жертву?
Ц Конечно же, не позволю!
Ц Так вот, сударь, Ц раздельно произнес Эспиноза, Ц требуется помешат
ь убийству.
Ц Кого же хотят убить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145