Чико даже не поднял руку, чтобы защититься, не попытался увернуться. Под м
ощным нажимом он постарался горделиво выпрямиться, и его взгляд Ц прямо
й, бесстрашный, вызывающий Ц устремился на противника. Все его тело, каза
лось, подалось навстречу смертельному удару Ц возможно, именно его карл
ик и желал.
Кажется, он нашел, наконец, достойный выход, который тщетно искал до сих по
р: умереть задушенным, раздавленным своим врагом.
Да, умереть!.. Но вместе с ним погибнет и его враг. Как он выйдет отсюда, если
убьет карлика? Правда, выход из камеры Чико французу показал. А дальше?
Лестница вела к тупику, откуда шевалье, не зная секрета, открывающего пер
егородку, никогда не сможет выйти. Он просто сменит одну могилу на другую.
И карлик почувствовал некоторое презрение к своему сопернику Ц такому
сильному, такому храброму... и такому глупому! Конечно, глупому; ведь убива
я сейчас его, Чико, француз подписывает свой смертный приговор.
Погибнуть немедленно, сейчас же! Он только этого и хотел, вот оно как! Он те
рял Хуану, однако, по крайней мере, она не доставалась и Пардальяну.
Да, решительно, это был хороший выход. Но...
Но случилось так, что ненавистный соперник ослабил свою хватку. Случилос
ь так, что ирония в его взгляде уступила место такой нежности, лицо, еще се
кунду назад столь грозное и ужасное, выразило такую доброту, такое благо
душие, что Чико, смотревший ему прямо в глаза, почувствовал, как им вновь о
владевает смятение, и в невольном порыве он не прокричал: «Берегитесь!», а
тихонько проговорил, не пытаясь вырваться:
Ц Если вы убьете меня, то как вы отсюда выйдете?
Ц Чума меня побери! Клянусь честью, то, что ты говоришь, совершенно справ
едливо! А я и не подумал об этом! Но будь спокоен Ц ты еще свое получишь, Ц
пообещал Пардальян.
С этими словами он отпустил маленького человечка. И как только шевалье э
то сделал, на его губах вновь появилась привычная, сводящая Чико с ума улы
бка... О, едва заметная! Но Чико угадывал ее. Он пожалел обо всем и, словно жел
ая вызвать ярость этого человека, приводящего его в замешательство, сказ
ал вызывающе:
Ц Пойдемте. А после того, как я вас спасу, вы сможете меня убить. Клянусь ва
м Ц я не буду пытаться избежать смерти, которой вы мне грозите.
И добавил тихо, еле слышно:
Ц И тогда придет освобождение!
Ц Так ты желаешь себе гибели?
Чико исподлобья посмотрел на шевалье: ведь я же говорил очень тихо, а этот
дьявол все-таки услышал! Если я хочу умереть, то это мое дело! Зачем францу
з во нее вмешивается? Ну, раз Чико так глупо пропустил удачную возможност
ь умереть, остается лишь спасать соперника.
Ц Пойдемте, сеньор, Ц сказал он холодно, Ц скоро будет поздно.
Ц Да погоди ты! Какого черта?! Знаешь, я человек любопытный. Прежде всего я
хочу знать, почему ты отправил меня на смерть?
На сей раз знаменитая улыбка сверкала уже вовсю. Да еще этот насмешливый
голос Ц Эль Чико уже начинал привыкать к нему.
В глазах маленького человечка, устремленных прямо на Пардальяна, полыхн
уло пламя, и он выдохнул все свои чувства в ребяческом крике:
Ц Потому что я вас ненавижу! Ненавижу!
В своей ярости он нашел лишь эти слова и исступленно повторял их, топая но
гами.
Ц Вот как, значит ты меня ненавидишь? Ц спокойно улыбнулся Пардальян.
Ц Я настолько ненавижу вас, что убил бы, если бы не пообещал вас спасти! Ц
выведенный из себя, Эль Чико скрежетал зубами.
Ц Ты бы убил меня! Ц расхохотался Пардальян. Ц Ну-ну! Да чем же, бедный ма
лыш?
Карлик подскочил к своей кровати и вытащил оттуда кинжал, спрятанный меж
ду двумя матрасами.
Ц Вот этим! Ц крикнул он, размахивая грозным оружием.
Ц Смотрите-ка! Ц мирно заметил Пардальян. Ц Да это же мой кинжал!
Ц Да, Ц сказал Эль Чико с неистовством, которое он пытался выдать за цин
изм, Ц пока вы перелезали через стену, я украл его у вас! Украл! Украл!
Он произносил эти слова, казалось, испытывая горькое удовольствие, хлеща
себя ими, словно кнутом. Пардальян отвечал с невозмутимым спокойствием:

Ц Ну, раз уж у тебя есть оружие и раз ты хочешь моей смерти, так убей меня.
На сей раз шевалье посмотрел на карлика без малейшей насмешки, а только с
каким-то любопытством.
Обезумев, карлик занес руку.
Пардальян не пошевелился. Он продолжал холодно смотреть на него.
Рука карлика медленно опустилась. Малыш со злостью зашвырнул кинжал в са
мый угол и обиженно простонал:
Ц Я не хочу! Не хочу!
Ц Почему?
Ц Потому что я обещал...
Ц Это ты уже говорил. Кому ты обещал, дитя мое?
Невозможно передать мягкую нежность, с какой шевалье произнес эти слова
. Его голос был теплым, ласковым; весь его облик излучал симпатические флю
иды столь мощные и обволакивающие, что Чико был потрясен этим до глубины
души. Его бедное маленькое сердечко, сжавшееся так, что, казалось, он вот-в
от задохнется, оттаяло, из глаз брызнули кроткие, благодетельные слезы, а
с губ полилась однообразная жалоба, подобная плачу младенца:
Ц Я слишком несчастен! Слишком несчастен! Да-да, несчастен!
«Отлично, Ц подумал Пардальян, Ц он плачет Ц значит, он спасен! Теперь м
ы сможем понять друг друга.»
Он притянул карлика к себе, прижал его маленькое личико, омытое слезами, к
своей широкой груди и с нежностью брата стал тихонько укачивать Чико, пр
иговаривая что-то успокаивающее.
У карлика за всю его жизнь никогда не было друга, никогда его отчаяние не б
ыло скрашено ничьим участием, и потому он всей душой потянулся к этому бл
агородному сердцу, бесконечно взволнованный и в то же время удивленный;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145