Вас поражает кажущееся варварство деяний, и оно мешает
вам различить глубоко человечную, великодушную, возвышенную цель... Слиш
ком великодушную и возвышенную, ибо она остается неуловимой даже для так
ого великолепного ума, как ваш. Но если я объясню вам...
Ц Объясните, сударь, я всей душой хочу, чтобы меня убедили... Хотя, по правд
е говоря, вам будет трудно уверить меня, будто вы приказываете сжигать эт
их бедолаг исключительно из великодушия и человечности; а ведь они прося
т лишь о том, чтобы им дозволили мирно жить-поживать, никому не мешая.
Ц И однако же я берусь убедить вас, Ц твердо сказал Эспиноза.
Ц Черт подери! Мне будет любопытно, как вам удастся оправдать религиозн
ый фанатизм и преследования, им порождаемые, Ц с ехидной улыбкой сказал
Пардальян.
Ц Религиозный фанатизм! Преследования! Ц вскричал Эспиноза. Ц Некото
рые полагают, что этими двумя словами все сказано и объяснено. Хорошо, нач
нем именно с этого. Ведь вы, господин де Пардальян Ц человек без религии,
не так ли? Я понял это с первого взгляда.
Ц Если вы подразумеваете под этим религиозную доктрину, обряды, Ц да, я
человек без религии.
Ц Именно это я и имею в виду, Ц подтвердил Эспиноза. Ц Так вот, сударь, то
чно так же, как вы, и в том же самом смысле я Ц тоже человек без религии. Это
мое признание могло бы, дойди оно до чужих ушей, привести меня на костер, х
отя я и являюсь великим инквизитором! Надеюсь, это достаточное доказател
ьство моего доверия вашему прямодушию? Оно должно показать вам, сколь да
леко я намерен зайти в своей откровенности.
Ц Позвольте вас заверить, сударь, Ц сказал шевалье, Ц что, выйдя отсюда
, я забуду все, что вы соблаговолите сообщить мне.
Ц Я знаю это, потому-то и говорю с вами без колебаний и без прикрас, Ц про
сто ответил Эспиноза и продолжал: Ц Там, где нет религии, не может быть и ф
анатизма. Есть лишь строжайшее применение тщательно продуманной систе
мы.
Ц Фанатизм или система Ц называйте как хотите, но результат всегда оди
н и тот же: истребление множества людей.
Ц Да неужто столь пустячные соображения могут останавливать вас? Что з
начат несколько жизней, когда речь идет о спасении и возрождении целой н
ации? То, что в глазах черни предстает как преследование, на самом деле Ц
лишь обширная и совершенно необходимая хирургическая операция... Мы отсе
каем пораженные гангреной руку или ногу, чтобы спасти тело, мы прижигаем
огнем раны, чтобы они зарубцевались... Палачи! Ц говорят нам. Вздор. Ранены
й, который чувствует, как нож хирурга безжалостно терзает его трепещущую
плоть, воет от боли и оскорбляет своего спасителя, тоже называя его палач
ом. Но врач не поддается своим чувствам, слыша вопли и бред больного... Он хл
аднокровно делает свою работу, он выполняет свой долг, заключающийся в т
ом, чтобы завершить благодетельную операцию со всем возможным тщанием, и
он спасает больного, зачастую вопреки воле самого страдальца.
Однако став снова здоровым, крепким и сильным, бывший больной испытывает
благодарность к тому, кого он недавно обзывал палачом и в ком по прошеств
ии времени он видит, как то и есть на самом деле, своего спасителя. Вот мы и е
сть, сударь, эти бесстрастные хирурги, внешне безжалостные, но в сущности
человеколюбивые и великодушные. Мы не поддаемся чувствам, слыша жалобы,
вопли и брань, и мы не выкажем волнения, услышав изъявления благодарност
и в тот день, когда благополучно завершим нашу операцию, то есть в тот день
, когда мы спасем человечество. Подобно этим хирургам, мы методично продо
лжим наш труд, мы терпеливо выполним наш долг, и ничто не сможет отвратить
нас от этого, а единственным нашим вознаграждением станет чувство радос
ти и удовлетворения!
Шевалье внимательно выслушал объяснения Эспинозы Ц тот говорил с пыло
м, составлявшим странный контраст тому неколебимому спокойствию, что бы
ло ему обычно присуще.
Когда Эспиноза закончил, Пардальян на мгновение задумался, а затем подня
л голову:
Ц Я, милостивый государь, разумеется, не сомневаюсь в вашей искренности.
Но вы объявили об отсутствии у вас религиозной веры. А ведь только что вы г
оворили о враче, искренне убежденном в необходимости операции, производ
имой над телом больного. Врач может ошибиться, но все же он достоин уважен
ия, потому что искренен... Вы же, сударь, набрасываетесь на здоровое тело и п
од предлогом его спасения и возрождения к жизни Ц желал бы я знать, от чег
о вы хотите его спасать, коли оно ни от чего не страдает?! Ц собираетесь на
вязать ему средство, в кое сами не верите... И вот тут, признаюсь, я уже ничег
о не понимаю...
Ц Как и вам, сударь, Ц продолжал Эспиноза со страстной убежденностью,
Ц мне чужда религия, суть которой заключается в том, чтобы слепо поклоня
ться какому-нибудь божеству. Как и вы, я исповедую ту религию, что идет от м
оих собственных сердца и разума. Как и вы, я чувствую, что мною движет огро
мная, глубокая, бескорыстная любовь к ближнему Ц именно она заставляет
меня мечтать о счастье себе подобных. Вот почему я без колебаний посвяти
л всю силу своего духа, всю свою энергию тому, чтобы отыскать, где скрывает
ся это счастье, и подарить его людям. Но вы прекрасно понимаете, сударь, ск
оль немногие способны оценить то, о чем я веду речь... Ничтожная горстка од
аренных от природы умов да несколько прямых и возвышенных душ... Остальны
е же Ц огромное, необозримое море людей Ц находятся в положении ранено
го, о котором я вам говорил: врач предписывает ему спасительную операцию,
а тот упорно проклинает целителя, ибо ничего не понимает, и только позже, к
огда жизнь вновь начнет вливаться в него, он станет благословлять своего
избавителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145