и его проклятых подручных!.. Этот мерзавец ветер, наверное, хочет, чт
обы тот, кем я уже перестал быть, оказался узнанным каким-нибудь сторонни
ком Лиги или даже богомерзким гугенотом, пропади они все пропадом!.. Хм... А м
ежду тем мне вовсе не улыбается быть узнанным! Справившись с плащом и зак
утавшись в него, он продолжал:
Ц Ага!.. Вот так-то будет лучше... Итак, я остановился на том, что я был важным
лицом... А теперь?.. Что я теперь? Разнесчастный человек! Сколько невзгод обр
ушилось на бедного Леклерка! Пришлось расстаться с должностью комендан
та Бастилии, поспешно бежать из Парижа, прятаться, таиться по каким-то щел
ям! И это мне, славному Бюсси! А впереди Ц перспектива быть повешенным, ес
ли я попаду в руки Майенна, и быть четвертованным, если меня схватит Беарн
ец!
Наступила пауза, затем горькие размышления продолжились:
Ц Повешен!.. Четвертован!.. До чего же много во французском языке противны
х слов!.. Повешен! Четвертован!.. Раньше я и не замечал, как эти два слова угрю
мы и тошнотворны... Да, недаром говорят, что учиться никогда не поздно!.. Ну т
ак что же, Бюсси, что предпочитаешь? Казнь через повешение или четвертова
ние?.. Хм!.. Если память мне не изменяет, у последнего виденного мною повешен
ного язык вывалился изо рта на добрый аршин... Это было отвратительно!.. У по
следнего же четвертованного, которого я видел, руки-ноги буквально расш
выряло во все четыре стороны... Да, да, как сейчас вижу Ц остались только ту
ловище и голова... Значит, если меня, Бюсси, четвертуют, то я обращусь в безру
кий и безногий обрубок? Фи... Но клянусь папскими потрохами, я вовсе не хочу
быть пугалом для птиц!.. А раз так, то решено Ц я не буду ни повешен, ни четве
ртован!
В этот момент его лошадь взбрыкнула; он ее пожурил, затем ласково потрепа
л по холке, и плавное течение его мыслей возобновилось.
Ц Итак, что касается политики, тут у меня крушение полное... Правда, может п
ослужить утешением то, что я спас часть своего состояния, благо у меня хва
тило ума укрыть ее. Это все-таки кое-что, но этого мало. И вот именно в тот мо
мент, когда все рушится, когда у меня нет другого выбора, кроме как скрытьс
я за границей и жить там в безвестности и забвении, Ц именно в этот момен
т появляется славная, чудная, замечательная аббатиса Ц да осыплет ее Не
бо всеми милостями! Ц и возвращает меня к жизни, подарив мне возможность
обеспечить себе блестящее положение при Филиппе Ц ведь не буду же я нас
только наивен, чтобы связать свою судьбу с Фаустой, нет, клянусь преиспод
ней! Бюсси всегда напрямую обращался к самому Господу, а не к Его святым. С
верх того, эта аббатиса, святая женщина, даст мне средство отомстить Пард
альяну!.. Столько везения сразу! Если я не окажусь глупцом, мне одним махом
будут обеспечены и карьера, и состояние... Не хвастаясь, скажу Ц все призн
авали, что голова Бюсси-Леклерка варит так же хорошо, как крепка его рука...
Мне осталось лишь нанять несколько мерзавцев себе в подмогу, ну да невел
ика важность, по дороге я всегда найду что-нибудь подходящее...

Глава 8
ТРОЕ СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ

На обочине разбитой ухабистой дороги стоял одинокий постоялый двор, явл
яя миру свое ветхое крыльцо. Вид этой затерянной в глуши развалюхи был ст
оль притягателен, что любой прилично одетый путник, проходя мимо, заметн
о ускорял шаги.
Но вот неведомо откуда появились какие-то люди. Их было трое, все они были
молоды Ц старшему едва ли лет двадцать пять. Но что за вид у них был! Оборв
анный, помятый, потертый. И однако же в их манере носить плащ, в непринужде
нности их осанки и изысканности жестов сквозила природная элегантност
ь, вовсе не свойственная заурядным бродягам.
Они в нерешительности остановились у крыльца.
Ц Что за разбойничий притон! Ц пробормотал самый молодой.
Двое других пожали плечами; старший сказал:
Ц Ну и привереда этот Монсери!
Ц Клянусь честью, Ц воскликнул средний, Ц мы падаем от усталости, наши
желудки урчат от голода, так не будем же слишком разборчивыми Ц впрочем,
наши средства нам этого и не позволяют! Ц войдем и, за неимением ничего д
ругого, хоть отдохнем.
Поднявшись по шатким ступеням крыльца, они оказались в большом и пустынн
ом зале.
Ц Четыре стола, двенадцать табуретов... чтобы казалось, будто эта пустыня
заставлена мебелью, Ц сказал Сен-Малин.
Ц Какая же это мебель? Ц возразил Шалабр, указывая на щели и выбоины в ст
олах. Ц Они же того и гляди рассыплются!
Ц Огонь! Ц крикнул Монсери, кивнув в сторону огромного камина, в которо
м догорало несколько головешек. Ц Огонь и дрова!..
И схватив с пола охапку сухой виноградной лозы, он бросил ее в очаг и приня
лся раздувать пламя, в чем ему охотно помогали двое остальных; вскоре в ка
мине уже полыхал, потрескивая, яркий огонь.
Ц Так-то будет веселее, Ц сказал он.
Ц К балкам ничего не подвешено, Ц заметил Сен-Малин, оглядев зал, Ц тол
ько сажа да паутина.
Ц И никого нет, Ц откликнулся, в свою очередь, Шалабр. Ц М-да, веселое мес
течко!
Ц Эй! Эй! Хозяин! Ц позвал Монсери, стуча по столу эфесом шпаги.
Хозяин появился, не слишком поспешая. Это был великан, окинувший их намет
анным глазом; не выказав ни малейшей услужливости или любезности, он про
бурчал:
Ц Что вам угодно?
Ц Пить!.. Пить и есть.
Хозяин протянул мощную волосатую руку:
Ц Плату вперед!
Ц Негодяй! Ц воскликнул Монсери.
В ту же секунду его кулак обрушился на физиономию великана, который свал
ился наземь. Впрочем, он сразу же поднялся и вышел, усмиренный, согнувшись
в поклоне и бормоча:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145