С тех пор, каким бы безвыходным ни казалось положение, в какое загоняла ег
о Фауста, он свято верил, что в нужный момент выйдет из него Ц ведь в конеч
ном счете именно ему суждено одержать верх.
Услышав заверения Пардальяна, что он останется в живых и вырвется из сво
ей нынешней могилы, Фауста содрогнулась и принялась с тревогой спрашива
ть себя Ц все ли необходимые меры она приняла, не ускользнула ли от нее, н
есмотря на всю тщательность приготовлений, какая-нибудь возможность бе
гства для Пардальяна. И потому она неуверенно спросила его:
Ц Так ты думаешь, Пардальян, будто ты спасешься, как и в предыдущих случа
ях?
Ц Разрази меня гром! Ц заверил шевалье.
Ц Почему же? Ц произнесла Фауста, задыхаясь. Язвительным тоном, от кото
рого у нее заледенело сердце, он ответил:
Ц Потому что, как я вам уже сказал, нам предстоит свести счеты... Потому что
я наконец понял: вы Ц не человеческое существо, но извращенное, вредонос
ное чудовище; щадить вас, как я это делал до сих пор, было бы не просто безум
ием Ц это было бы преступлением... Ваши злость и коварство переполнили ча
шу моего терпения, и я наконец решил сокрушить вас... Я вижу Ц самой судьбо
й предначертано, что Пардальян усмирит Фаусту и победит ее... Так что вы ви
дите Ц вам не удастся меня убить, как вы того желаете, и мне суждено выйти
отсюда живым. Теперь, когда я осознал, что вы не женщина, а чудовище, порожд
ение ада, я предупреждаю вас: берегитесь, сударыня, берегитесь, ибо я говор
ю вам правду Ц в тот день, когда эта рука опустится на плечо Фаусты, наста
нет ее последний час, она искупит все свои преступления, и мир будет избав
лен от бедствия по имени Фауста!
Пока Пардальян ограничивался объяснением, почему он был так уверен, что
избегнет всех ее ударов, Фауста слушала, трепеща, и суеверно, точно заклин
ание, повторяла:
Ц Да, да, он спасется, как он и говорит, это предначертано, это неотвратимо
... Фаусте не удастся нанести удар Пардальяну, ибо ему самому суждено убить
Фаусту!..
Однако когда Пардальян, не без причины разъяренный, со все большим и боль
шим ожесточением стал говорить, что близок тот час, когда он отплатит ей и
заставит ее искупить все грехи, неукротимая натура этой женщины одержал
а верх.
Угрозы такого человека, грозившего крайне редко и никогда Ц попусту, эт
и угрозы, которые совершенно обоснованно поселили бы ужас в самом мужест
венном и твердом сердце, Фаусту, напротив, вовсе не обескуражили и не напу
гали, а лишь вернули уверенность ее воинственной натуре.
Она тотчас же вновь обрела трезвость ума и хладнокровие и потому очень с
покойно ответила:
Ц Не волнуйтесь, шевалье, я поберегусь и сделаю так, что вы никогда больш
е не сможете принести мне вред.
Ц Однако, Ц пробурчал Пардальян, Ц я вновь призываю вас остерегаться...
И извините, сударыня, но я буду с вами несколько бесцеремонен... Не знаю, быт
ь может это действует яд, которого вы для меня не пожалели, но суть дела в т
ом, что я безумно хочу спать. Прервем же эту интересную беседу; с вашего по
зволения, я лягу на эти плиты, хотя они вовсе не напоминают пуховики; и все
же придется мне довольствоваться ими, раз уж Ваше Святейшество не изволи
ло даровать приговоренному к смерти даже жалкой охапки соломы Ц так-то
было бы, не в упрек вам будь сказано, все же менее бесчеловечно... Засим Ц сп
окойной ночи!..
И Пардальян, чувствуя как под действием тлетворных миазмов, порожденных
отравленной пастилкой, силы покидают его и все кружится в раскалывающей
ся от боли голове, укутался в свой плащ и постарался устроиться поудобне
е на холодных плитах.
Ц Прощай, Пардальян, Ц тихонько сказала Фауста.
Ц Нет, не прощай, клянусь всеми чертями! Ц еще смог насмешливо воскликн
уть шевалье, уже наполовину спавший. Ц Нет, не прощай, а до свидания... Прок
лятье! Мы еще свидимся... нам еще нужно кое-что уладить...
Последние слова замерли у него на губах; теперь он лежал неподвижно, заст
ывший словно труп, заснувший... может быть, умерший.

Глава 21
УКРОЩЕННЫЙ ЦЕНТУРИОН

Фауста подождала еще некоторое время, внимательно прислушиваясь, и не ус
лышала ничего... кроме биения собственного сердца, стучавшего вдвое быст
рее обычного. Она позвала Пардальяна, она еще что-то ему говорила. Но как о
на ни напрягала слух, никакой ответ не долетел до нее.
Тогда она выпрямилась и медленно вышла; по-видимому, всецело положившис
ь на принятые ею меры, она даже не стала закрывать за собой дверь.
Она вернулась в тот кабинет, где мы видели ее беседующей с Центурионом, и д
олго размышляла там, недвижно замерев в своем кресле. В ее голове с неотст
упностью навязчивой идеи вновь и вновь упрямо возникал не самый важный в
опрос:
«Обманул меня Магни или нет? Сонное зелье это или яд?»
Этот вопрос неизбежно приводил к главному, к единственному, который имел
для нее значение: «Умер он или просто заснул?»
Тяжело дыша, испытывая истинную муку, будто от физической пытки, при мысл
и о том чудовищном злодеянии, что она свершила, Фауста все-таки делала из
этого логические выводы, и ни настоящая боль, ни тревога перед лицом неоп
ределенности не могли затуманить ясность ее ума.
«Умер... тогда я победила!.. Тогда, освобожденная от этой любви, ниспосланно
й мне Богом в качестве испытания, моя душа, одержав победу, станет неуязви
мой. Я смогу вновь обратиться к своей миссии, уверенная в себе, уверенная о
тныне в своем торжестве, ибо единственное препятствие, преграждавшее мн
е дорогу, по моей воле устранено.
Только уснул Ц тогда все, возможно, придется начать сначала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145