Однако его отчаянные призывы были заглушены звуками органа. Когда же он
удваивал усилия, то монахи тоже возвышали голоса:
Ц Miserere nobis... Dies irae! Dies ilia!
Когда служба наконец завершилась, иноки удалились так же, как они пришли,
Ц медленной и торжественной поступью. Помощники священника потушили с
вечи в алтаре. Все вновь погрузилось в тишину и темноту. Вскоре вокруг кат
афалка, слабо освещенного несколькими серебряными лампами, свисающими
с потолка, остались лишь четыре монаха-носильщика...
Конец еще не настал...
Пардальян почувствовал, как волосы встали у него на голове дыбом и дрожь
сотрясла все его тело от затылка до пяток, когда он услышал, как один из мо
нахов спрашивает с безмятежным равнодушием:
Ц А могилу этому несчастному успели вырыть?
Ц Да уже час как готова.
Ц Тогда предадим его поскорее земле Ц нам ведь пора ужинать.
И гроб с заключенным внутри живым шевалье подняли и куда-то понесли.
Тогда, собрав весь остаток сил, прильнув губами к отверстию в крышке, он за
кричал:
Ц Но я не умер!.. Вы же не похороните меня заживо, мерзавцы!..
Четверо зловещих носильщиков, словно глухие, невозмутимо продолжали св
ой путь, нещадно тряся гроб на всех ступенях и поворотах; занятые прежде в
сего мыслью о том как бы побыстрее добраться до трапезной, они ничуть не с
тарались выполнить порученную им работу поаккуратнее.
Если бы шевалье мог вытащить кинжал, он бы, разумеется, тут же закололся, л
ишь бы избежать страшной пытки быть погребенным заживо. Но он находился
не в обычном гробу, а в чем-то вроде узкого футляра, так что его извивающая
ся рука никак не могла дотянуться до оружия, которое принесло бы ему стол
ь желанное избавление.
Вскоре он почувствовал, что его лицо овевает ветерок (шевалье все время у
прямо приникал к глазку), и понял, что место, принятое им за сад, было на само
м деле кладбищем!
Если заупокойная служба показалась ему удивительно медленной, то перех
од к последнему пристанищу совершился, как мнилось шевалье, с необычайно
й поспешностью. Он все еще надеялся на чудо, понимая, что когда он окажется
в яме, когда земля ляжет на него тяжелым холодным грузом, всякая надежда н
а избавление будет навсегда потеряна.
А носильщики уже остановились.
Он почувствовал, что его гроб довольно-таки грубо поставили на траву.
Он ясно различил скольжение веревок под гробом, который сначала приподн
яли, потом принялись тихонько спускать вниз и наконец мягко опустили на
дно могилы.
Чей-то бас громогласно пророкотал:
Ц Requiescat in расе!
Requiescat im расе! (лат.) Ц Покойся с миром!

Другие ответили хором:
Ц Amen!
С глухим стуком упали тяжелые комья земли. Этот стук отозвался болью в са
мой глубине его существа.
И Пардальян отказался от борьбы. С покорностью судьбе, но и, вопреки всему
, с толикой насмешки, он прошептал:
Ц На сей раз я и впрямь умер и лежу в могиле! К счастью, этот приступ отчаян
ия длился недолго.
Почти тотчас же он овладел собой и вновь принялся кричать что было сил, не
истово барабанить в крышку и пытаться разбить стенки гроба, ударяясь в н
их локтями и плечами.
Сколько времени прошло в этой борьбе?
Минуты или часы?
Он не имел об этом ни малейшего понятия.
И вот когда он Ц уже, наверное, в сотый раз Ц попытался выбить крышку, в то
т самый миг, когда он уже хрипел, а его силы и мужество были на исходе, крышк
а, повинуясь толчку его плеча, открылась словно сама собой.
Ц Смерть всем чертям! Клянусь потрохами всех святых! Клянусь копытом Са
таны! Чревом моей матери! Ц облегчал себе душу Пардальян, нанизывая руга
тельства одно на другое.
Он был смертельно бледен, глаза его блуждали, он дрожал от гнева и ужаса. О
н полной грудью вдыхал воздух, словно никак не мог насытить им свои легки
е; машинально он провел рукой по лбу Ц по нему стекали крупные капли пота
. Он стоял на коленях посреди своего гроба; он огляделся вокруг безумными
глазами, ничего не видя, думая лишь об одном: бежать!
Он не заметил, что находится все-таки в саду, а не на кладбище, как он полага
л. Он даже не заметил, что могила его была на удивление мелкой и что вся зем
ля, которую бросали на гроб целыми лопатами, благодаря какой-то специаль
ной уловке оказалась раскиданной по дну ямы.
Он понимал только, что жив и свободен! Вокруг много воздуха и простора, вок
руг деревья и трава, а над головой Ц чистое небо! Шевалье горел неистовой
жаждой мести, он был исполнен решимости свернуть шею этому мерзавцу Эспи
нозе; ведь именно он придумал эту чудовищную пытку, которой даже нет назв
ания, и подверг ей его, Пардальяна! Теперь, когда его славная рапира опять
у него в руках, он, презирая мушкетную перестрелку, чувствовал в себе дост
аточно сил, чтобы сразиться со всеми приспешниками великого инквизитор
а, даже если имя им Ц легион.
Наконец свежий вечерний воздух Ц уже начинало темнеть Ц охладил его пы
лающую голову, и к нему (хотя бы частично) вернулось хладнокровие; он быстр
о выбрался из могилы и широким решительным шагом, с той ошеломляющей стр
емительностью, которая была ему присуща, когда он начинал действовать, п
рямиком направился к замаскированной калитке, обнаруженной им как раз р
ядом.
Он вытащил шпагу, с грозным видом несколько раз со свистом рассек ею возд
ух и внезапно распахнул калитку.
Перед ним открылся двор, занятый группой вооруженных людей.
Пардальян сделал два шага вперед и сразу же наткнулся на дежурного офице
ра, командовавшего этими людьми; увидев шевалье, он удивленно воскликнул
:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145