Он встал, сделал два быстрых шага, жестом, исполненным горделивого испан
ского изящества, снял шляпу и, взяв принцессу за руку, поднял ее, прежде че
м она закончила свой реверанс, а затем подвел к креслу, говоря:
Ц Благоволите сесть, сударыня.
Этот неожиданный поступок высокомерного, государя, всегда строго соблю
давшего все мелочи тщательно разработанного придворного этикета, пора
зил Эспинозу и явился ярчайшим триумфом Фаусты.
С безмятежной улыбкой на устах она согласилась принять дань, уплаченную
высшей власти ее могучего гения, хотя на самом деле, быть может, то была ли
шь дань уважения ее женской красоте.
Что за человек был король Филипп?
Он был искренне верующим.
С самого раннего детства епископы, кардиналы, архиепископы медленно, тер
пеливо и умело обработали его мозг, посеяв в нем неискоренимый ужас пере
д силами ада.
Он верил так, как другие дышат.
Наделенный необычайным умом, он возвел эту веру в абсолют, сделал ее свои
м оружием и своей защитой и мечтал о том же, о чем, должно быть, некогда мечт
ал Торквемада: о вселенной, подчиненной его святой вере, иными словами Ц
ему самому.
Повествуя о нем, история говорит: мрачный фанатик, высокомерный деспот... М
ожет быть!.. Во всяком случае, такое сказать несложно, это первое, что прихо
дит в голову.
Мы же говорим иначе: он верил! И это объясняет все.
Он полагал, что истинная вера необходима человеку, чтобы счастливо жить
и спокойно умереть. Посягать на эту веру означало для него, таким образом,
посягать на счастье людей и обрекать их на смерть без утешения, ибо ничто,
никакая надежда, никакая иная религия не могли умерить горечь последних
минут человека на этой земле... Неверующие, еретики оказывались теми кто н
ес зло, и их необходимо было уничтожить.
Вот чем вызваны ужасающие кровавые бойни. Вот чем вызвана неслыханная из
ощренность пыток.
Жестокий зверь? Нет! Он спасал души, терзая тела...
Он верил.
А так как он хотел быть недоступным для чувства жалости, он говорил себе:

Ц Король выше всего. Король Ц это длань Господня, назначение коей Ц уде
рживать людей в вере, и удерживать безжалостно.
Вот чем объяснялась его гордыня.
Ц Я Ц король испанцев, король Португалии, император Индии, монарх Нидер
ландов, сын германского императора, супруг английской королевы; я самый
могущественный монарх на свете, тот, кому Господь назначил установить Ег
о веру над всей землей!
И его религиозная вера перерастала в веру политическую, и он поверил во в
семирную монархию.
Вот чем вызваны его интриги во всех странах Европы.
Вот чем вызвано его прямое вмешательство в дела Франции. Совершенно логи
чно, что эта страна должна была быть захвачена первой: она вставала у него
на пути, и, завоевывая ее, он тем самым объединял все свои государства в од
но великолепное целое.
Таков был человек, над которым Фауста Ц силой своего взгляда, сиянием св
оей поразительной красоты Ц только что одержала первую победу и по прав
у могла ею гордиться.
Фауста села и приняла одну из тех грациозных поз, секретом которых она об
ладала.
Король тоже сел и сказал даже с некоторой почтительностью:
Ц Говорите, сударыня.
И она заговорила Ц мелодично и чуть нараспев:
Ц Я привезла Вашему Величеству манифест короля Генриха III, где вы призна
етесь преемником и единственным наследником короля Франции.
Эспиноза устремил свой огненный взор на Фаусту, размышляя: «Неужто она и
в самом деле передаст ему пергамент?»
Король сказал:
Ц Ну что ж, посмотрим этот манифест.
Фауста бросила на него быстрый и уверенный взгляд, привыкший проникать с
квозь самые плотные маски и в самые закрытые уголки души. Но сейчас ей не у
далось увидеть все так ясно, как она хотела бы.
Ц Прежде чем передать вам этот документ, я почитаю необходимым сделать
для вас некоторые пояснения и представиться вам. Вашему Величеству непр
еменно следует знать кто такая принцесса Фауста, что она уже сделала и чт
о может и хочет сделать еще.
Эспиноза вжался в оконную нишу и пробурчал:
Ц Я так и знал! Король сказал просто:
Ц Я слушаю вас, сударыня.
Ц Я та, кого двадцать три князя церкви, собравшись на тайный конклав, соч
ли достойной носить ключи святого Петра. Та, за кем они признали достаточ
но силы и воли, чтобы реформировать нашу религию. Та, кто убеждением или на
силием сумеет установить истинную веру на всей земле. Я Ц папесса!
Филипп, в свою очередь, бросил на нее мимолетный взгляд.
Такое признание, сделанное ему, католическому королю, свидетельствовал
о о редкой отваге говорившего, ибо могло иметь самые губительные последс
твия.
Филиппу, возможно, пришлась по душе подобная смелость, однако он произне
с:
Ц Итак, вы Ц та, кого глава христианства легким мановением руки низложи
л прежде, чем вы поднялись на ступени столь желанного папского престола.
Вы Ц та, кого папа приговорил к смерти! Ц заключил он жестко.
Ц Я Ц та, кого предательство заставило споткнуться, это верно!.. Но я и та,
кого ни предательство, ни папа, ни сама смерть не смогли сокрушить, потому
что я Ц Богоизбранница, которую Господь ведет к неизбежному торжеству н
а благо веры!
Это было сказано с таким проникновением и так убежденно, что король, хоть
он и был человеком глубоко верующим, испытал немалое волнение и стал смо
треть на нее с почтением, смешанным с тихим ужасом.
Эспиноза, настроенный, конечно, более скептически, подумал: «Какая сила! И
какой великолепный агент инквизиции! Ах, если бы мне только удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145