Один человек рухнул на пол, трое отскочили с жалобными стонами, другие ос
тановились в замешательстве.
Пардальян тихонько засмеялся; он получил секундную передышку.
Однако оставшаяся часть шайки, подоспев, напирала на первые ряды, и тем не
вольно пришлось двинуться вперед.
Пардальян хладнокровно, методично повторил свое смертоносное движение
, в результате чего пришлось худо еще троим негодяям.
Теперь их осталось только тринадцать, не считая французов; онемев от вос
торга, те наблюдали за этой сказочной битвой одного человека с двадцатью
.
Люди Центуриона остановились, некоторые даже поспешно ретировались, ст
араясь как можно более увеличить расстояние между собой и грозной скамь
ей.
Пардальян еще чуточку передохнул и, воспользовавшись тем, что его против
ники держались плотной группой, вновь приподнял свое чудовищное оружие
Ц только он, наверное, и мог управляться с ним с подобной легкостью: раска
чав скамью, он со всего размаха бросил ее в оцепеневшую от изумления небо
льшую толпу.
Последовало паническое бегство. Люди Центуриона бежали в беспорядке и о
становились, только достигнув свободного пространства перед возвышени
ем.
Теперь вместе с Центурионом Ц ему повезло, и он отделался несколькими н
езначительными ушибами, хотя и не берег себя, Ц в строю оставалось всего
десять человек.
Пятерых шевалье уложил на месте Ц они были убиты или же так тяжело ранен
ы, что не имели сил подняться. Другие, получив более-менее тяжелые увечья,
жалобно стонали и продолжать борьбу были явно не в состоянии.
Пардальян утер со лба лившийся градом пот и засмеялся, почти не разжимая
губ:
Ц Ну что же, храбрецы, чего вы ждете? Нападайте, черт побери! Вы ведь знаете
, что я один и без оружия!
Но так как, произнося сии слова, он поставил ногу на ближайшую к нему скамь
ю, то, невзирая на понукания Центуриона, никто из бандитов не шелохнулся.

Тогда Пардальян засмеялся громче и, заметив, что несколько шпаг валяются
у него под ногами, спокойно нагнулся, подобрал ту, что показалась ему само
й длинной и надежной, угрожающе взмахнул ею и с насмешливым видом бросил:

Ц Ступайте, мерзавцы! Шевалье де Пардальян прощает вас!
Не обращая на них больше никакого внимания, он обернулся к Фаусте и крикн
ул ей:
Ц До следующей встречи, принцесса!
Затем медленно, не оглядываясь, словно он был вполне уверен, что никто не п
осмеет помешать его уходу, шевалье направился к стене в глубине зала Ц т
ой самой, где, как предполагала Фауста, не было никакой потайной двери.
Дойдя до стены, шевалье трижды постучал в нее эфесом только что поднятой
шпаги.
Каменные плиты послушно раздвинулись.
Прежде чем выйти, он обернулся. Центурион и его люди, придя в себя от изумл
ения, бросились за ним вдогонку. И даже трое охранников, увидев, что он воо
ружен, кинулись в атаку.
Раздался звонкий смех Пардальяна Ц более ироничный, чем когда-либо. Шев
алье бросил:
Ц Слишком поздно, голубчики!
И вышел, не торопясь, с высоко поднятой головой.
Когда нападавшие с угрожающими воплями подбежали к стене, они наткнулис
ь только на непроницаемые камни.
Охваченные стыдом, яростью, неистовством, они принялись стучать в стену
с удвоенной энергией. Трое из людей Центуриона с трудом приподняли одну
из тех скамеек, которыми с такой кажущейся легкостью орудовал шевалье, и
воспользовались ею как тараном, пытаясь сокрушить стену, Ц впрочем, без
всякого успеха.
Выбившись из сил, они были вынуждены отказаться от преследования и, пону
рясь, собрались вокруг Фаусты.
Особенно был встревожен Центурион. Негодяй ожидал суровых упреков, и хот
я лично он вел себя храбро, все-таки он спрашивал себя, как воспримет прин
цесса эту позорную неудачу.
Сен-Малин, Шалабр и Монсери также чувствовали себя не очень уверенно. Кон
ечно, они поступили по-рыцарски и не жалели об этом, но, в конце концов, Фаус
та платила им за то, чтобы они убили Пардальяна, а не за то, чтобы они состяз
ались с ним в галантности и благородстве.
Посему с грустным смирением они стояли, застыв, как на параде, в ожидании у
преков.
К величайшему и всеобщему удивлению Фауста не стала никого и ни в чем упр
екать. Она-то знала, что Пардальян должен был выйти победителем из схватк
и. Вот почему поражение этих людей не могло ни удивить, ни возмутить ее. Он
и сделали, что могли Ц она сама видела все их действия. Если они и оказали
сь побежденными, то только потому, что столкнулись со сверхъестественно
й силой. Будь их даже в три раза больше, их все равно ожидала бы та же участь
Ц то была неизбежность. А раз так, то к чему негодовать?
И Фауста лишь сказал:
Ц Подберите раненых, и пусть им будет оказана помощь, необходимая в их со
стоянии. Выдайте каждому по сто ливров в качестве вознаграждения. Они сд
елали все, что могли, мне не в чем их упрекнуть.
Ее слова были встречены радостными криками. Мертвецов и покалеченных в м
гновение ока унесли, и в зале остались лишь Центурион и трое охранников.

Ц Господа, Ц обратилась к ним Фауста, Ц благоволите подождать меня ми
нуту в галерее.
Все четверо безмолвно поклонились и вышли. Принцесса долго сидела на ска
мье, задумавшись, что-то прикидывая, составляя планы, напрягая весь свой у
м, столь изобретательный на затеи всякого рода.
Чего она хотела? Быть может, она и сама этого толком не знала. Но так или ина
че, время от времени она повторяла одно-единственное жуткое слово:
Ц Безумие...
И произнеся его в очередной раз, она вновь погружалась в размышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145