— Встретил бывшего одноклассника по Земской школе Тихона Боброва — сына кучера фаньковского помещика. Но где вам его знать!
— Да, — согласился Михаил Михайлович, — действительно, разве со всеми перезнакомишься...
Мне хотелось выяснить, не фаньковский ли это Дударь. Нет-нет, не из-за простого любопытства или каприза. Я чувствовал, если оправдается моя догадка, на душе сразу станет как-то... теплее.
— Михаил Михайлович, в Фанькове тоже был механик Дударь. Мне о нем Тихон Бобров рассказывал.
Я не терял надежды выведать, не этот ли человек был когда-то для моего ершистого друга тем же. чем для меня дядя Давис. Я не спускал глаз с механика, но он прервал меня и равнодушным тоном сказал:
— Мало ли Дударей на свете! Если всех собрать, целый уезд заселить можно.
Все же, когда я еще раз упомянул Тихона Боброва, механик внимательно посмотрел на меня и словно от нечего делать спросил:
— Чем же он занимается в Витебске? В трактире чай варит?
— Что вы! Станет Тихон Бобров пьяницам чай варить! Нет, работает наборщиком.
Глава VI
Чернильная душа. — Мой дядюшка-полковник. — Первый день самостоятельной работы. — «Дрова не лекарство». — Заповеди Мышкина.
В конторе сидел необыкновенный человек. Казалось, его лицо в детстве расплющил какой-то силач: правую щеку посильнее, левую послабее. Может быть, казалось так оттого, что человек собственноручно остригся, оставив бакенбарды на левой щеке более густые, чем, на правой. Тонкий нос тоже определенно тянулся влево. К тому же на левой щеке торчала безобразная шишка. Вообще человек этот не внушал ни доверия, ни симпатии. Серо-зеленые глаза светились зловеще, как у кошки, которую отогнали от крынки с молоком.
Это был Сидор Поликарпыч Мышкин, который заве-дывал конторой «Братьев Ивановых и компании».
— Здравствуйте, — сказал я.
Мышкин, не поднимая головы от объемистой счетной книги, пробурчал:
— Здррр...
Немного откашлявшись, я решил подождать. Нельзя же мешать занятому человеку! Но прошло минут пять, он как клещ всосался взглядом в одну точку... даже. страницы не перелистывал. Это ободрило меня.
— Я приехал сюда на работу. Сидор Поликарпович наконец поднял злые глаза:
— Приехал на работу? Что же не остался в лесу, чего лезешь в контору? Деревья в .лесу растут.
— Меня прислали работать в конторе.
— Я тебя не звал! — грубо отрезал Мышкин. — Нет, не вы, а господин Крысов... Илья Степанович.
— Ничего не знаю! — Он снова наклонился над книгой, словно в ней заключалась волшебная сила.
Однако видно было, что проклятая чернильная душа уже знает, зачем явился я в Лопатово. С первого взгляда Мышкин возненавидел меня. «Мальчишка, не умеет себя вести! Вошел в контору, здоровается с начальством, как с равным! Пентюх!» — прочел я в его злобных глазах.
Но тут коса нашла на камень. Я не раз читал у Салтыкова-Щедрина о таких чугунных лбах в канцеляриях. Нет, чугунный лоб, проклятая чернильная душа, ты меня кривляться не заставишь! Здесь не заработаю на кусок хлеба —пойду в другое место. А там скоро весна, буду питаться щавелем.
С независимым видом я подошел к одному окну, к другому, снял со стены висевшие на гвозде счеты, повертел и повесил обратно. Потом галантно поклонился:
— Спасибо за отказ. Видите, как мне повезло! Просил своего дядюшку-полковника: «Пошлите в военное училище». А он уперся: «Нет и нет! Езжай к моему старому другу Крысову — там пройдешь на практике весь курс коммерции». А мне коммерция не по душе. Сейчас протелеграфирую со станции дядюшке — пусть посылает в военное училище. Почему он не хочет, чтобы я стал военным? У меня мускулы будто слабые! Подумайте! — Я подошел к Мышкину, потряс рукой перед его кривым носом.,— Подумайте, у меня слабые мускулы! Они небольшие, это правда, но зато твердые. Ну, спасибо, что отвергли мои услуги. Закажите подводу — сейчас же отправлюсь, на станцию...
Я заметил явную растерянность на лице Мышкина. и стал горстями сыпать всякую чушь, плести все, что приходило на ум... Я был взволнован, раздражен, обозлен и, не думая о последствиях, решительно направился к выходу.
Мышкин мгновенно оказался на ногах, и, подходя к двери, произнес:
— Ай-яй, молодой человек, какие мы. гордые, какие мы быстрые! О, вы будете истинным коммерсантом! — Сидор Поликарпович засмеялся, как дрессированный попугай. — Меня,старого, воробья, на мякине не провес
дешь. Нарочно представление разыграл... Как в окно вас увидел, так нарадоваться не мог — какая благородная походка! Манеры у вас такие обходительные...
— Уж будто? — Загадочно усмехнувшись, я покачал головой. — А дядюшка всегда бранит меня за то, что я, дескать, не умею вести себя. Наверное, на пути в Лопа-тово выправился... — Я вернулся к столу и, продолжая играть роль сказал: — Полагаю, мне пора и за работу.
— Что вы... что вы!.. — подскочил Мышкин. — Отдохните! Сходите ко мне на квартиру... там, в поселке. Пахомыч вас отведет.
— Нет, я должен с самого начала приучить себя к строгой дисциплине. Кто знает, сколько времени пробуду в Лопатове. Нужно скорее ознакомиться со всеми хитростями службы.
Разве мог Мышкин усомниться в молодом табель-шике? Нет. Он в первый раз видел подчиненного, который вел себя столь независимо. Сняв с гвоздика счеты, он снисходительно уступил:
— Хорошо. Поупражняем руку. Завтра отправитесь в лес, а сегодня поработаем с конторской книгой. Вдвоем будет полегче.
Мне пришлось диктовать числа, Сидор Поликарпович считал — на костяшках счетов складывал, вычитал, умножал, делил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139