— Жеребца! — воскликнул я, сдерживая смех.
— М-да, можно было бы и жеребца, только вы его не удержите. Я и сам без кнута боюсь к нему в стойло заходить. От чистого сердца вам советую: берите лучше вороную кобылу, довольны останетесь.
— Маловато, дядюшка Шуман... — насмешливо протянул я и, напевая песню, продолжал работать.
Поднялась и бабушка.
Шуман долго еще сидел, сгорбясь у куста.
Вдруг на огород прибежала Зента. В школе осталось всего одиннадцать учеников. После второго урока Митрофан Елисеевич, оказывается, запер глобус в шкаф и сказал:
— Идите домой, зарабатывайте хлеб на следующую зиму.
Шуман поднялся и неожиданно произнес с тоской:
— Завидую тебе, матушка Залан!.. Прощайте!.. Вечером я снова отправился в Богушевск к матери и задержался там. В Рогайне еле приплелся. Отворил дверь... и в.изумлении вытаращил глаза. По противоположной стене протянулись книжные полки. На том месте, где была моя постель, — чужая кровать: пойми-ка, что произошло!
— Явился, блудный сын!—В комнату просеменила бабушка и поставила на стол доселе не виданную в нашем хозяйстве кружку с березовым соком.
— Уж не заблудился ли я?
— Что ты, книги не признал?
— Хм... тебе их подарили? — Я все еще ничего не мог понять.
— А как же, да еще с хозяевами в придачу! — улыбнулась бабушка. И тут же пояснила: — Не знаю почему, но Лапини повздорили со своими родичами. Только ты ушел в Богушевск, кузнец заявился. Так, мол, и так... не можем ли мы взять их вместе со всем барахлишком под свою крышу. Да спешно: в воскресенье, дескать, у Тетеров вечеринка, и они хотят сразу перебраться. Нам тоже будет повеселее. Дом не пустой...
— Конечно.
— Кузнец спрашивал, сколько платить. Да какая там плата... Теперь у тебя книги дома...
Я с беспокойством спросил ее: — Зенту предупредила? - О чем?
— Насчет книг.
— Ну, парень, ты нас обижаешь! Я вынула одну посмотреть, так Зента напомнила: «Бабушка, руки у тебя чистые?»
Внимательно разглядывал я книгу за книгой. Это была совсем новая для меня область — латышская литература. Очнулся только от скрипа двери. Передомной — кузнец Лапинь.
— Добрый день! — поздоровался я с чернявым человеком в кожаном переднике.
— Добрый день! — Человек подкрутил кончики черных усов, норовившие залезть в рот.
С кузнецом я уже не раз встречался. А сейчас увидел стоявшую рядом с ним его дочь Инту, о которой слышал столько разговоров. Это была стройная девушка одних со мной лет, с необычными, восточными, чертами лица. Кто-то сказал, что у нее глаза как миндаль... Я не знал, как выглядит миндаль, почувствовал только, что девушка очень красива.
Я густо покраснел. Как нехорошо получилось! Давно бы следовало встать. Вскочив, неловко задел табуретку, та с грохотом повалилась.
— Ничего, — улыбаясь, утешил кузнец, — пусть падает, не шкаф.
Что бормотал я, что ответила Инта, позднее никак не мог вспомнить.
— Ну, дочка, — спросил Лапинь, — доверим этому, пареньку наши книги?
— Он такой рассеянный... еще все растеряет. Ко мне вернулось самообладание:
— Тогда я побоялся бы и приблизиться к вашей книжной полке.
Лапинь засмеялся; под его черными усами заблестели удивительно здоровые, белые зубы.
— Ну хорошо, книги я ему доверю. А ты, Инта, доверишь переплеты? Видите ли, — объяснил он, — все книги переплетены самой Интой.
— А-а...
— По справедливости, и книги принадлежат ей. Не будь Инты, достались бы немцам...
Вечером в клети, кутаясь в одеяло, кузнец радовался:
— Посплю, как в молодости!
— У Тетеров небось постель была помягче, — осторожно возразил я.
— Постель... Видите ли, если над головой изо дня в день висит тяжелый камень...
Лапинь рассказал о событиях последней недели. Лично он мог бы у Тетеров жить да поживать, даже после войны не возвращаться в Курземе. Тетер куда щедрее прежних хозяев. Конечно, ему от Лапиня своя польза...
— Хм, интересно было бы взглянуть, — вставил я,— как обошелся бы Тетер с двоюродным братцем, будь тот не кузнец, а немощный старец с седой бородой?
Лапинь продолжал рассказывать. Ссора произошла из-за Инты. Сын Тетера Франц подарил девушке губную помаду, пинцет для выщипывания бровей, ножнички и пилки для ногтей. Приезжая из гимназии, он каждый раз убеждал двоюродную сестру не быть деревенской простушкой. .. упаси бог, наделать глупостей! Пусть держится подальше от простых парней. Из-за нее, дескать, офицеры станут стреляться, помещики — терять головы, дельцы — разбрасывать тысячи.
— Удивляюсь только одному: как вы можете об этом спокойно рассказывать! — возмущенно воскликнул я.— Какая невиданная гнусность!
— Видите ли, Франц Тетер — серый барон. Чего можно от него ждать? Разве вы были бы лучше на его месте?
Я вскочил и запальчиво начал:
— Ну, знаете ли...
— Если бы у вашего отца были четыре лошади я двадцать коров...
— И тогда я был бы тем же Робертом Заланом!
— Мало вероятности. Видите ли, будь вы сыном фаньковского помещика...
— Уверяю вас, я был бы таким же, как сейчас. Понятно, лучше одезался бы, мог бы сидеть над книгами с утра до вечера... — Взволнованный ходил я по клети, твердя: — Так или иначе, но подлецом я бы никогда не был!
— Кто знает! — проворчал кузнец. — Может, и нет, а скорее всего, были бы. Недаром говорят: у князя-дармоеда и княжата паразиты, у волков-разбойников и волчата с клыками...
Летели дни. Иногда лошадь удавалось достать Лапи-ням, иногда нам. Глинистые участки засеяли овсом, на песчаных — посадили картошку.
Я не расставался с книгой, даже выходя в поле. Не станешь же гнать лошадей без передышки! Пока лошадь отдыхает, можно и в книгу заглянуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139