Продвижения бы эт
о не ускорило Ц ведь все равно темп задавала волокуша с князем, Ц а упас
ть с седла, да еще на парализованную правую руку мне вовсе не хотелось.
Так что хоть и вышли мы с самого раннего утра, когда еще только светало, но
до места добрались уже под звездами, едва не повалив лошадьми в потемках
тримурти идолов-сторожей.
Следующий день ушел на мое долечивание, а также на подготовку к окончате
льному отъезду из дебрей заповедного леса.
Княжеской кареты, не утащенной в свое время ватажниками, я не обнаружила.
Спросив вслух у Меланьи (которая, по своему обыкновению, ничего отвечать
на вопрос не стала), увидела картинку: Орей так осерчал после моего бегств
а Ц до кровотечения из носа! А после самолично вытянул карету на лесную о
пушку да и спалил.
Однако у Каллистрата была в запасе другая карета Ц более простая, чем кн
яжеская, зато просторная, с мягкими подушками, а главное Ц с вместительн
ым багажным ящиком сзади. Туда после долгих трудов и уложили князя Ц со в
сей осторожностью и прямо с волокушей.
Следующее утро мы встретили уже в пути.
Меланья, которая не пожелала сказать нам «до свидания», ночью незаметно
исчезла из избушки. Я держала на коленях сухие коренья, данные ею мне, и жа
лела. Не о ней Ц в лесу она не пропадет! Жалела, что Меланья упорно загонял
а свою судьбу в ту же узкую щель, в которой всю жизнь просидел ее дед, ненав
идя и презирая весь человеческий род…
Мы ехали в Киршаг.

* * *

Все три дня, пока над дорогой нависали лесные ветви, дружина да и сам Калли
страт были настороже. На четвертый день вздохнули с облегчением: лес пор
едел, отступил, открылись поля с колосящимся просом, цветущей гречихой
Ц начались оболыжские земли.
Ц Каллистрат! Ц прокричала я, приоткрыв дверцу кареты. Когда он подъеха
л ближе, попросила:
Ц Давайте оставим моих лесных антов где-нибудь здесь Ц и от леса недале
ко, и все-таки среди людей! Сил нет смотреть, как они бегут за нами вприпрыж
ку Ц уже ноги себе в кровь посбивали!
Ц За поворотом Ц первое село, Ц все еще недовольным тоном сообщил Калл
истрат. Ц Там и оставляйте. Я распоряжусь, чтоб их не обижали и подкармли
вали. Пока не освоятся.
Это меня порадовало.
При прощании я сказала прочувственную речь, объяснив моим антам, что пок
идаю их надолго, но все время буду любить и помнить. И вернусь обязательно
(причем когда говорила, то свято в это верила, Ц иначе бы никакого внушен
ия не получилось). Им же велела всячески готовиться к встрече. А для этого
им следует научиться говорить, как здесь говорят, работать, как здесь раб
отают, а также есть, пить, спать, готовить, стирать, убирать, одеваться и так
далее. Чтоб к моему возвращению Ц строго наказала я Ц они ничем не отлич
ались от здешних антов!
Такого задания моим лесным жителям должно было хватить на очень долгое в
ремя. А пока они его выполняют во славу меня, обожаемой княгини, можно не б
еспокоиться об их душевном здоровье. Мне необходимо было сосредоточить
ся на собственном здоровье.
Каллистрат заверил меня, что в его поместье, куда мы приедем уже завтра, я
смогу заняться рукой всерьез, на целый день погружая ее в ванночку с наст
оем из целебных кореньев. Пока же я ограничивалась тем, что допивала из ку
вшинчика последние глотки пряно-горько-кислой жидкости, приготовленно
й Меланьей из свежих трав.
Никодим периодически подскакивал к окошку кареты, как бы проверяя Ц зде
сь ли я? Удастся ли ему все-таки выполнить последнюю волю Порфирия Никито
вича и освободиться, таким образом, для новой службы?
Будущее всерьез его беспокоило.
Мысль поватажничать как пришла, так и ушла. Все-таки по своей натуре он бы
л человек служивый. И. если раньше служба представлялась ему делом ясным
Ц присягнуть кравенцовскому князю и продолжать исправлять ее под все т
еми же знаменами, Ц то теперь эта перспектива его не устраивала.
С одной стороны, нынешнее положение князя Михаила казалось Никодиму уни
зительным. Лично он предпочел бы смерть в бою вот такому лежанию. Да еще бу
дучи обузой для бабы.
А с другой стороны… Сама баба и была другой стороной! Общение со мной наве
ло его на мысль сразу после выполнения последней воли Порфирия Никитови
ча проситься на службу именно ко мне, княгине сурожской.
В том, что я вернусь в Сурож с даровой милостью и истинной хозяйкой, Никоди
м не сомневался. А памятуя, как меня выставили из собственного города, был
уверен, что я не стану набирать в княжескую дружину сурожских голутвенны
х, возьму людей со стороны. Учитывая же, так сказать, опыт личного знакомст
ва, надеялся быстро выдвинуться в моей будущей дружине из гридни по мень
шей мере в полковники Ну и просто хотелось ему служить именно у меня, вот и
все!
Однако обнаружились новые обстоятельства. Его служебное рвение оберну
лась против него же… Никодим каждый день со страхом и раскаянием вспомин
ал свой пыточный подвиг. Он и раньше-то не чувствовал склонности к пыточн
ому делу, а увидев мою реакцию на содеянное, вообще скис, опасаясь, что пол
ностью потерял всякое уважение в моих глазах.
Однако и от мысли проситься присягнуть мне Никодим не отказался. И думал
теперь одну горькую думу: что же сделать такого, чтоб загладить свою вину?


* * *

Мои лечебные процедуры едва не оказались под угрозой срыва из-за Каллис
тратовой хлебосольности.
Едва мы устроились в имении Оболыжских, как туда валом повалило в гости о
крестное лыцарство. Слух о нас с князем Михаилом распространился быстро
, и каждое утро начиналось с вереницы выстроившихся под окнами карет, пов
озок и спешивающихся всадников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193