То, что в этом лазарете весьма скоро появятся больные, было несомненно. «К
омпьютер» из пустохляби, зацикливший-ся на сохранении статус-кво любой
ценой, начал против нас тотальную войну на уничтожение.
Как назло, еще и погода резко переменилась. Пронзительный холод, стоявши
й на дворе еще вчера, сменился теплынью. Градусов пятнадцать, не меньше. Де
рево, уныло стоявшее напротив окон нашей с Михаилом спальни, очнулось, ра
скрылись почки и даже начали появляться крохотные зеленые листики. Весн
а! Чтоб ее черти побрали… Теперь-то уж эпидемия развернется!
Быстро собрав по кремлю все веревочки, какие только можно было найти, я пр
иказала делать новые. А мы с Михаилом занялись пустохлябью.
Идти решили по направлению к ее центру. Потому что если уж вся песчаная тр
ясина была задумана всего лишь как хранилище для источника Божьей воли,
то разумно было и размещать этот источник именно посередине.
Что совсем не близко. И дополнительная нагрузка Ц версты и километры ст
раховочных веревок, тянущихся позади…

* * *

Все-таки это довольно мерзкое занятие. В кромешной темноте, на четверень
ках, ползти неизвестно куда, понимая одно: вокруг Ц и справа, и слева, и све
рху Ц только тонны песка.
Сам песок, правда, вел себя по-джентльменски Ц не мешал. И тяжесть его не о
щущалась. По крайней мере до тех пор, пока мы не решались распрямиться. Вот
тут он был категорически против.
Еще постоять в вертикальном положении несколько минут было можно Ц хот
я тоже мало приятного. Потому что появ лялось ощущение неописуемой тяжес
ти, будто песчинки вдруг вспомнили о том, что все-таки имеют вес. Их масса з
лобно каменела, из мягкой каши превращаясь в железобетонную стенку. И о т
ом, чтобы в ней шевельнуться, нечего было и думать.
Вскоре мы с Михаилом прекратили всякие попытки подниматься и даже отдых
али, лежа на дне.
А дно было как дно.
С ямами и буграми, глубокими неожиданными рытвинами и препятствиями в ви
де каменных завалов. Некоторые завалы казались довольно свежими и состо
яли из острых, будто только что разломанных скальных пород. Откуда такое
чудо? Даже если Киршагова пустохлябь существует всего несколько тысяч л
ет, ее донный рельеф должен был существенно сгладиться!
Такие завалы были опасны и еще одним Ц об их острые гранитные края могли
легко перетереться наши хиленькие веревочки, сплошь состоящие из узлов.
А вот это уж точно было ни к чему!
Мы ползли и отдыхали. И снова ползли, и снова ложились. Часов у нас не было, с
колько времени ползем, мы определить не могли. Чувство голода тоже не пос
ещало. Может, замечательный раскладной скафандр, который я знала под име
нем Филумана, обеспечивал не только дыхание?
Но бесконечная шелестящая тьма вокруг постепенно начала все-таки подми
нать под себя, Я ползла и ползла, а безнадежность затеянного нами предпри
ятия начинала казаться все более несомненной.
В какой-то момент я даже испытала острое чувство унижения. Мне ли, княгине
, заниматься таким, столь неподобающим делом?..
И потребовалось огромное усилие воли для того, чтобы это разлагающее пер
еживание трансформировать в радостную уверенность скорой победы. Помо
гло только то, что я вспомнила: со мной такое уже было! Я уже пела сама себе д
ифирамбы, восхищаясь своей исключительностью. Значит, я опять прохожу гд
е-то рядом с тем местом, где уже была раньше. И значит, цель Ц ровная площад
ка под крышей Ц уже близка!
Обрушивалось ли в это время и на Михаила чувство собственной вселенской
значимости, оставалось неясным. Общаться мы никак не могли, а движения вп
еред он вроде не замедлял.
Однако и эта ставшая уже почти привычной стабильность бессмысленного п
олзания должна была когда-то кончиться. И она кончилась Ц в тот момент, к
огда раздвоенная веревка, держащая каждого из нас за пояс поверх скафанд
ра, натянулась, останавливая движение. «
В Киршагском кремле иссякли запасы простыней, которые можно разорвать н
а ленты? Или веревка позади нас все-таки зацепилась за какой-то из камней?
А может, наоборот, застряла в узкой шели? Впрочем, был вариант и другого ро
да: нас останавливают специально. Наши люди, оставшиеся на берегу, подают
нам таким образом сигнал к возвращению.
В любом случае поступательное движение должно было прерваться.
Мы с Михаилом прилегли рядышком на ровном участке дна, отдыхая.
«Что ж, значит, и сегодня нам не повезло», Ц безразлично подумала я, как мо
жно теснее прижимаясь к Михаилу. Его скафандр был на ощупь так же тверд, ка
к любой булыжник, встреченный нами по дороге, но понимание, что за ним наде
жно упрятан родной и любимый человек, все-таки бодрило.
Вот он опять поднялся на четвереньки. За ним и я.
Поползли назад. Я Ц чуть впереди, держась за лежащую веревку. Михаил Ц по
зади. Он эту веревку скатывал в клубок.
А не бросить ли нам ее? Пусть бы лежала, где лежит!…
Но Михаил все катил перед собой постепенно увеличивающийся клубок, и объ
яснить ему мое предложение не было ни возможности, ни сил. Тем более что кл
убок рос довольно быстро, и через какое-то время мой супруг все равно не с
может его катить. И бросит.
Возвращение без победы всегда тоскливо, а когда окружающая обстановка е
ще добавляет тоски, то хочется забыться и отключиться.
Я практически и отключилась. Только удар по голове вывел меня из состоян
ия прострации.
Когда ползешь на четвереньках, не видя ничего впереди, очень легко наткн
уться на какой-нибудь камень. Ничего страшного. Надо просто обползти его,
следуя за веревкой, и двигаться дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193