Я оглянулась. Бороздка невидимой стены уже явственно отмечалась бархан
чиками ледяной серой пыли, наметаемыми к ее подножию.
Ц Теперь мы можем говорить, Ц тихо и устало произнес юноша.
Он стоял, все так же горделиво выпрямившись, но в лице произошла трудноул
овимая перемена Ц будто какую-то внутреннюю пружину, затянутую до пред
ела, чуть отпустили. В уголках прищуренных глаз стало меньше морщинок, в б
ескровных плотно сжатых губах несколько ослабло напряжение.
Ц Вы кого-то опасаетесь? Ц подняла я брови.
Ц Себя, Ц коротко ответил цар.
Ц Что ж в вас такого страшного?.. Ц насмешливо начала я и осеклась. Потому
что заметила.
Впервые цар был один Ц без черного смерча своей ураганной воли. Той, что в
сегда крутилась поблизости от него гибельной воронкой, сминая, подавляя
любое сознание вокруг, беспрерывно всасывая и растворяя в себе мысли и ч
увства окружающих.
Ц То, что во мне, Ц оно есть у всех, Ц негромко проговорил Морфей. Ц Но т
олько во мне этого слишком много.
Ц Чего именно? Ц поспешила уточнить я. Не так уж часто великие мира сего
начинают откровенничать Ц надо ловить момент.
Юноша-цар едва заметно пожал плечами: Ц Умения чувствовать окружающих
людей. Желания понять их. Воли, чтобы выполнить это.
Ц Понимание других Ц большой талант, Ц осторожно заметила я, Ц В том, д
ругом мире, где я жила раньше, для этой способности изобрели специальное
слово Ц эмпатия.
Ц В другом мире… Ц горько усмехнулся юноша. Ц Там, наверно, никогда не б
ывает слишком много этого. Потому что если этого слишком много, уже трудн
о с ним совладать. Оно отделяется от тебя и живет своей жизнью. Не твоей. Др
угой. И тебя заставляет этой жизнью жить.
Ц Какой это Ц другой жизнью? Ц переспросила я.
Ц Вам не понять. Ц Губы Морфея слегка дрогнули в усмешке. Ц Той. Когда г
олова переполнена чувствами и мыслями других людей, когда уже не остаетс
я места для своих собственных чувств и мыслей. И когда воля Ц которая вро
де бы твоя, Ц начинает работать уже сама, не заботясь о тебе. А заботясь то
лько о том, что впитала от других. А, Ц он чуть дернул щекой, Ц слова… Одни
слова. Разве можно что-нибудь передать словами?
Ц Немало. Если захотеть.
Ц И если долго учиться это делать. А меня учили совсем другому.
Ц Управлять царством?
Ц Управлять? Если бы… Но, чтобы управлять, нужно думать. А думать мне всег
да было некогда. Все время уходило на то, чтобы глотать и переваривать дру
гих. Всех! И снова! И опять! Только глотать и только переваривать! Я совсем н
епонятно говорю?
Ц Не так уж непонятно, Ц поежилась я, вспомнив собственные ощущения, ко
гда меня затягивал, буквально заглатывал смерч царовой воли. Ц А кое-что
Ц так очень даже понятно. Но зачем вашим учителям нужна была именно така
я ваша жизнь?
Ц Я тоже долго не мог понять. Тем краешком своего собственного сознания,
которым еще старался думать. И который научился сохранять и прятать в гл
убине своей головы. Его было мало Ц этого последнего краешка. Думал я дол
го Ц ночами, когда моя великая воля почти совсем отделялась от меня и ход
ила вдалеке. Утром, когда она приносила новый улов, пойманный в чужих голо
вах, думать уже опять не было никакой возможности Ц мозги переполнялись
. Почти до краев… Но ночью!… И я надумал.
Ц Правда? Ц одними губами спросила я, готовясь услышать страшную тайну.

А услышала банальность, которую и сама давно поняла.
Ц Как раз управлять я и не мог! Ц отрешенно улыбнулся цар. Ц Если меня н
а что и хватило, так это слепить своей могучей волей все разнообразие мне
ний и суждений, почерпнутое у подданных, в один комок. Такой огромный комо
к, в котором любое разнообразие перемешивается, уравнивается и исчезает
. Совсем. А вместо него появляется одна мысль, одно мнение…
Ц Среднестатистическое… Ц подсказала я.
Ц Объясните! Ц приказал пар тоном, не терпящим возражений.
Я не стала упрямиться: Ц Когда берется одно «да» и одно «нет» и их складыв
ают между собой, то получают ноль…
Ц Нуль… Ц поправил меня цар.-Да. Все так и было. Из многоголосой толпы раз
нообразных мнений всегда получалось только одно: ничего нельзя трогать
и менять. От этого только хуже будет! Забавно, что так оно и оказалось на са
мом деле… Когда меня заставили менять, объясняя, что после этого уже ниче
го никогда менять не придется, то получилось все много хуже. Кровь, горе, с
лезы, боль… Мои подданные гибнут в сечах, в пожарищах, князь идет на князя,
лыцар на лыцара! А все вы, княгиня!… Ц Он гневно потряс пальцем. Потом спох
ватился: Ц Нет, так говорить нельзя. Так говорят волхвы, и, значит, это непр
авда. Не вся правда. Не главная правда.
Ц Вы не верите своим волхвам?
Ц Своим? Тут не совсем понятно, кто чей. Может, как раз не они Ц мои, а я Ц и
х… Но вообще, конечно, верю. Как только моя воля со мной, то я волхвам верю. Б
ез всяких оговорок. Потому что они умеют незаметно подправлять то единое
мнение, которое получилось из суммы всех, в свою сторону.
Ц Как же вы сейчас-то от них вырвались? Ц поразилась я, Ц Если они вас по
д таким давлением постоянно держат?
Ц А я и не вырвался, Ц брезгливо скривил губы цар.-(tm) Для меня сейчас откр
ылось маленькое окошко. Будто среди дня ночь вдруг наступила, когда я сно
ва могу хоть чуть-чуть побыть самим собой. Но стоит мне сейчас отъехать от
сюда Ц вон, к лагерю, что установлен в лесу, Ц и окошко захлопнется. И на т
роне опять будет сидеть государь, у которого голова так переполнена чужи
ми мыслями, что уж и не до своих…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193