Дик заказал для нас сухого вина, а себе, как всегда, виски с содовой. В этот час посетителей было немного. В другом конце зала веселилась шумная компания, несколько парочек танцевало. Я коротко пересказал друзьям сообщения газет.
— Да, положение тяжелое,— сказал Борис.— То же самое сказали нам в комитете.
— Может, мол, раздумаете,— пояснил Дик.— А что тут раздумывать? Солдат не раздумывает. Чем отчаянней положение, тем больше мы нужны там.
— Все это верно,— согласился я.— Но не угодить бы вам в самое пекло.
— Ты о нас не беспокойся, мы крылышки не подпалим,— бравировал Дик.
— Скорей бы добраться,— сказал Борис.— В отеле уже не хватает мест. Каждый день со всех концов прибывает новое пополнение. Маша сказала, на днях приедет группа из Латвии. Но мы не будем ждать. При первой возможности отправимся в Пиренеи.
— Может, вас переправят морем,— предположил я. Дик возразил:
— Ни в коем случае, Малыш. Недавно итальянская подлодка потопила судно с добровольцами. Шли из Марселя в Барселону. Многие погибли. Теперь всех переправляют через Пиренеи, Говорят, придется попотеть, пока через них перелезешь.
— Мы сегодня проходили медицинскую комиссию,— сказал Борис.
— И вас признали негодными? — пошутил я.
— Ты с ума сошел, Малыш! — воскликнул Дик, отхлебнув виски.— Я убедил врача, что могу ходить на голове. Устанут ноги, пойду на руках.
Мы подняли бокалы. Потом я сообщил им, что приезжает Гита с матерью. Борис сказал:
— Жаль, не смогу их встретить. С завтрашнего дня нам не велели отлучаться из отеля. В любую минуту может прийти приказ о выезде.
— А как вы поедете?
— Пока неизвестно. Я назначен старостой группы. У меня четыре человека: Дик, студент из Бухареста и двое болгар. Всего нас будет человек шестьдесят. Все, что нам известно.
— Может, Гита привезет тебе что-нибудь от Сподры.
— Я постараюсь прибежать на вокзал. А не смогу, напишу тебе...
Близилась полночь. Постепенно кабаре оживало. Заиграла музыка. На эстраду вышел негр огромного роста. Он запел в сопровождении джаза, временами приплясывая что-то вроде чарльстона. Дику это понравилось, и он подошел поближе к эстраде. В этот вечер наш Дик нарядился в свой лучший костюм, повязал галстук-бабочку и выглядел весьма элегантно.
Как только негр закончил песенку, завыл саксофон, ударил барабан. Со сцены спустилась стройная рыжеволосая женщина в алом сверкающем платье. Извиваясь змеей, она прошлась по залу, рассылая во все стороны воздушные поцелуи. Официант поставил посреди зала стул, и она танцевала вокруг него. Потом вдруг направилась к Дику, который все время держал ее на мушке своего длинного носа. Она взяла его за руку и усадила на свой стул. Дик сиял от счастья. Красотка попросила Дика снять с нее длинную черную перчатку. Дик исполнил ее желание. Она попросила снять вторую. Дик охотно сделал и это. Рыжеволосая женщина провальсировала круг-другой и снова вернулась к Дику. Теперь она предложила Дику расстегнуть какую-то застежку на спине. Дик смутился, но расстегнул. Когда же с танцовщицы спал сверкающий вечерний туалет, лицо Дика зарделось. Публика сразу заметила его смущение, раздался смех, а Дик все больше заливался краской. На кончике носа у него повисла капля пота. Дик смахнул ее ладонью ) и мужественно продолжал выполнять указания танцовщицы. К тому времени, когда она разделась догола, Дик весь взмок, как вылупившийся цыпленок. Вернувшись к нам, он залпом осушил свой стаканчик виски и, вытирая лицо платком, воскликнул:
— Черт возьми, ловко она провела меня!
— А зачем ты дал провести себя, дуралей ты этакий,— сказал Борис.
— Откуда мне было знать,— оправдывался Дик.— Сначала думал, она хочет со мной танцевать. Ну как тут отказаться? Неудобно.
— Уж тогда бы не краснел по крайней мере,— сказал я.
— А ты попробуй это сделать не краснея,— отрезал Дик.— Дам тебе тысячу франков.
Оркестр заиграл вальс. Сквозь толпу танцующих к нам пробралась рыжеволосая женщина и пригласила Дика на вальс. Танцевал он неплохо, но опять краснел, однако теперь уже с веселой улыбкой. Когда танец кончился, он, сияя, вернулся к нашему столику и, утирая платком лоб и крепкую шею, сказал:
— Друзья, оказывается, она не из тех. Она порядочная девушка. Танцует в кордебалете Гранд-опера, а ночами подрабатывает здесь. Она даже обещала приехать ко мне в Испанию.
— Ты с ума сошел! — воскликнул Борис.
— А что такого! Я сказал, что мы все едем в Испанию.
— Ну и язык же у тебя! — сказал я.
— Хроническое словонедержание,— возмущался Борис.
К нам подошел официант и попросил разрешения подать шампанское и фрукты.
— Их шлет ваша дама,— сказал он Дику. Дик ошалел.
— Моя дама? Ах да! — он тут же спохватился, достал из кармана пачку денег и протянул официанту: — Пожалуйста, передайте ей благодарность от нашего имени и отнесите самую большую коробку шоколада. Здесь хватит?
— Вполне,— ответил официант и удалился.
— Нет, ты в самом деле голову потерял! — набросился на него Борис.— Наверное, все свои деньги отдал.
— А зачем нам теперь деньги! — ответил Дик.— Завтра или послезавтра все равно уедем. И не в свадебное путешествие отправляемся...
Слова Дика больно отозвались у меня в сердце, но я и виду не подал. Разве я виноват, что не могу поехать вместе с ними? Жизнь опутала меня, как молодого жеребенка, и распутать эти путы я не мог.
Мы покидали кабаре поздней ночью. Метро, конечно, уже не работало. Дик внезапно куда-то исчез. Мы подождали его, но он не появлялся. Решив, что он остался помочь рыжеволосой танцовщице опустошить коробку шоколада, мы не стали его ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153