Я даже порадовался, что судьба свела меня с этими ребятами. Они мне казались вполне порядочными. Без них я бы не справился. Взвалив на плечи связку лиан, мы притащили ее на пригорок и спрятали там в кустах.
— Ждите меня здесь! — сказал я.— Пойду позову командира.
Они остались в зарослях, а я спустился к Савичу. Уже смеркалось. Савич сидел на прежнем месте. Я рассказал ему про двух каталонцев.
— Делать нечего, придется взять,— сказал Савич.-— Здесь как будто все в порядке. Возможно, фашисты сюда и не заглядывали.
— Тем лучше.
— Возвращайся на пригорок. Они скоро должны подойти. Я буду здесь.
Я поднялся обратно на пригорок, где меня ждали Рубэн и Габриэль.
— Ваших пока не видно,— сообщил Габриэль.
— Скоро подойдут,— ответил я, усаживаясь рядом. Габриэль курил сигарету, ее дым соблазнительно щекотал ноздри.
— Хочешь? — сказал он, протягивая свою сигарету. Я сделал несколько затяжек и передал ее Рубэну, но тот отказался:
— Нет у козы молока, и не надо!
Мы с Габриэлем курили по очереди, и чувство голода понемногу проходило. Голова слегка кружилась, на душе стало спокойней.
— Где же они? — забеспокоился Рубэн.— Может, заблудились?
— Едва ли,— ответил я.— Наш командир нездоров, ему трудно идти, в этом все дело...
Вскоре послышались шаги. Они! С винтовками наперевес впереди шли Ян Церинь и Август Саука.
— Черт побери, а мы целых полчаса наблюдали за вами! — сердито сказал Август.— Не хотели подходить. Хорошо, твой голос услышали. Что это за люди?
— Это наши друзья.
— Мы их чуть было на тот свет не отправили,— угрюмо заметил Церинь.
— Только не хватало, чтобы вы начали тут стрельбу,— сказал я.
Подошли Борис, Попов, Добрин, Гечун, Дик и другие.
— Это пулемет? — спросил Дик, кивнув на футляр.
— Нет, валторна! — не без гордости ответил Рубэн.
— Дай поиграть! — обрадовался Дик.
— Ты что, рехнулся? — сказал я.— Когда наконец поумнеешь! Фашистов хочешь услаждать? Возьми ребят, хватай эти связки и следуй за нами!
Дик оглядел, ощупал лианы и кликнул на подмогу пятерых ребят. Я шел рядом с Борисом и Поповым. Борис едва волочил ноги, но, стиснув зубы, молчал.
— Все в порядке? — спросил Попов.
— Место хорошее. Поблизости никого нет,— рассказывал я.— Мне кажется, выйдет. Перекинем лианы...
— Где Савич? — спросил Борис.
— На берегу, наблюдает за местностью.
— Может, подождать темноты?
— Пока свяжем лианы, стемнеет. Лучше в сумерках, пока видно, куда ступать.
— А как твои испанцы, не подведут?
— Они хорошие ребята. Из Барселоны. Могли бы остаться, но предпочли бежать. Вдвоем. Это не шутка.
— Отлично,— произнес Борис.
Один конец нашего каната из лиан мы привязали к стволу дерева. И тогда я и Савич, Дик и Добрин — парами двинулись через реку. Ступали осторожно, обняв друг друга за плечи, нащупывая дно среди гладких, скользких камней, над которыми ревел и пенился мощный поток.
— У меня кружится голова! — на полпути крикнул Дик.
— Не смотри так пристально в воду! — отозвался я. Наш канат коснулся воды, и течение чуть не опрокинуло нас.
— Добрин,— сказал я,— вы с Диком стойте на месте, держите канат, пока мы не выйдем на берег.
Они остались стоять на середине, и нам сразу стало легче. Теперь лианы не давили с такой тяжестью, и скоро мы с Савичем выбрались на берег. Икры совсем онемели от холода, и мы долго прыгали, прежде чем они отошли.
За нами выбрались Добрин и Дик, потом небольшими Хруппами остальные. Дика, Цериня и Сауку Савич тут же выслал в дозор. Отойдя на несколько шагов, они как будто в яму провалились, и только было слышно, как хлюпали в темноте их мокрые башмаки. Последними пересекали реку Рубэн и Габриэль. Рубэн держался за канат одной рукой, в другой была валторна. Он нес ее бережно, как ребенка. Видимо, для него не было ничего дороже. Мне вдруг захотелось, чтобы он сыграл. Наверное, ночью среди скал звучало бы дивно. Но тут не то что играть, даже свистнуть было опасно.
Переправа была закончена. Мы продолжали отступление к французской границе. Впереди все время шел небольшой дозор во главе с Диком. Борис чувствовал себя прескверно, и я держался рядом.
— Я для вас как пятое колесо,— говорил он со злостью.— Проклятый ишиас! И когда! А ты тоже хорош! Доктор называется. Неужели нет никакого лекарства? Хоть немного унять боль.
— Лекарство есть,— ответил я.— Но у меня его нет. Потерпи. Как только встретим республиканскую часть, тебя эвакуируют.
— Куда? — спросил он насмешливо.
— В госпиталь,— ответил я.
— Нет, мой чудесный исцелитель, ты помалкивай! Командовать буду я, а не ты.
— Больными и калеками командую я.
— Вот и поищи себе таких! А ко мне не приставай. Просто мне тяжело, понимаешь, тяжело? Ни один черт меня не вылечит. Если бы даже я послушался тебя, лег в госпиталь, ребята сочли бы меня дезертиром. Меня уж и так ославили предателем, еще хочешь, чтобы в дезертиры произвели, да?
— Не болтай чепухи, Борис! — набросился я на него.— Предателем!.. Слушать тошно. Неужели ты еще помнишь об этом?
— Всегда буду помнить,— угрюмо ответил Борис.— Такое не забывают. Ты бы смог забыть? Я этого мерзавца из-под земли достану!
— Я бы давно все выбросил из головы. Тебя уважают. Ты стал командиром. Ребята на смерть готовы за тебя пойти. А ты все еще помнишь о такой чепухе!
— И буду помнить до тех пор, пока не прояснится,— отрезал Борис.
— Может, все давным-давно прояснилось. Сам же видишь, какое положение. Который месяц почты не получали! Сподра в тюрьме. И с Седым могло что-то случиться. Сам подумай: они за тридевять земель. Наши письма проходят цензуру, их задерживают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153