Они на мост идут, как рыбка на живца.
— А поблизости есть какой-нибудь брод? — спросил Савич.
— Как не быть, имеется,— ответил крестьянин.— Вам надо спуститься к Большим порогам. Только там опасно, течение больно быстрое.
Поблагодарив старика, мы отправились разыскивать Большие пороги, решив, что с боем прорваться через мост нам будет не по силам. Мы шли по горам, на расстоянии от берега. С каждым километром он становился круче, а шум реки сильнее. Видимо, пороги были близко.
С пологого холма, поросшего густым кустарником, деревьями, мы осторожно спускались к реке. По далекой дороге, вздымая пыль, на огромной скорости мчались машины. Но чьи они — республиканцев, мятежников? И тот и другой берег казались вымершими. Редкие крестьянские домишки, словно белые камешки, разбросанные вдоль реки, тоже не подавали признаков жизни. Видимо, хозяева бросили их на произвол судьбы, а сами подались к французской границе, к Пиренеям, зловещим, заснеженным великанам, маячившим вдали. Наконец мы стояли у брода. Течение, правда, было быстрое, зато глубина небольшая. Вода клокотала, ревела, разбрасывая клочья белой пены.
— Неужели здесь? — растерянно произнес Микола Савич.
Я ответил:
— Едва ли найдем что-нибудь лучше.
— Добрин,— сказал Савич,— мы остаемся наблюдать за берегом, а вы отправляйтесь обратно и приведите сюда людей. Будьте осторожны. Встретимся на холме.
Не сказав ни слова, Добрин повернул обратно. Мы с Миколой Савичем засели в укрытии, прикидывая, как лучше перебраться через реку. Мы старались запомнить каждую мель, каждый камень, чтобы не оступиться в темноте.
— Жаль, нет веревки,— сказал Савич.— Очень была бы кстати.
— В зарослях много лиан,— ответил я, вспомнив лес, который мы недавно проходили.— Они длинные, гибкие... Нож у тебя есть?
Савич достал из кармана нож с большим, слегка кривым лезвием, будто бы специально приспособленным резать лианы.
— Да у тебя в карманах, наверное, целая мастерская! — пошутил я.
— Кое-что припас на всякий случай,— похвалился Савич.
Я взял нож и отправился в заросли. Влажный лес был полон лиан. Словно серые змеи, они обвивали стволы, подчас глубоко впиваясь в толстую кожу пробковых дубов. Не один могучий дуб был удушен их цепкими объятиями и теперь стоял, словно призрак, топорща свои высохшие ветви.
В самый разгар работы я вдруг уловил какой-то странный шум. Я замер. Где-то рядом, в гуще вечнозеленого кустарника, хрустнула ветка, и снова — тишина» Человек или зверь? В тот момент я бы охотнее встретился со зверем, нежели с человеком. Я подождал немного, потом спросил:
— Кто там?
Из кустов показалось загорелое, обветренное лицо. На голове — республиканская пилотка с красной звездочкой.
— Выходи! — крикнул я.— Чего прячешься!
Из-за кустов появилась вторая голова. У обоих незнакомцев в руках винтовки, у одного к тому же какой-то музыкальный инструмент в зеленом чехле, похожий на валторну. Их щеки густо покрывала черная колючая щетина, но сквозь нее пробивались улыбки, ведь и у меня был берет с такой же красной звездочкой.
— Вы один? — спросил человек с музыкальным инструментом.
— А что? — ответил я настороженно.
— Мы ищем брод,— сказал второй.— Если не возражаете, можем путешествовать вместе...
— Как вы здесь очутились?
— Мы с ним из одной части,— объяснил человек с музыкальным инструментом.— Я играл в бригадном оркестре. Бригаду разбили, рассеяли, и вот мы вдвоем пробираемся к французской границе. Республика еще, наверное, держится.
— Конечно,— сказал я.— Помогите мне срезать лианы! Без них нам реку не перейти.
Они положили винтовки, валторну и стали мне помогать. Теперь лианы ложились на землю одна за другой. Когда я стал обрезать сучья, музыкант спросил меня:
— Зачем так много?
— Нужно,— загадочно ответил я.— Вы каталонцы?
— Да, из Барселоны,— сказал музыкант.— Меня недавно призвали. Я раньше играл в симфоническом оркестре на валторне.
— С валторной войну не выиграешь,— почему-то резко ответил я ему.— На войне надо стрелять.
— Стрелять я тоже умею. В Барселоне во время фашистского путча я помогал штурмовать баррикады. Только тогда я стрелял из двустволки. Другого оружия не было. Но мы их все же одолели.
— Как ваше имя? — спросил я.
— Рубэн. А моего товарища звать Габриэлем.
— Отлично,— сказал я.— Меня — Анатолио. Я из интербригады. Значит, вы согласны к нам присоединиться?
— С большим удовольствием! — воскликнул Ру-бэн.— Вдвоем жутковато. И трудно. Мы уже второй день торчим здесь и никак не решимся перебраться. Течение такое быстрое. И вода холодная. Вплавь невозможно, судороги сведут.
— А фашисты тем временем идут вперед,— грустно заметил Габриэль.
Я усмехнулся.
— А что ж им остается? Раз мы отступаем, они должны идти вперед.
— Тут что-то неладно,— проворчал Рубэн.— Предательство... Народ хочет мира, а предатели играют на этом. Но что ж это будет за мир, если Франко победит? Пулю в лоб, и мир праху твоему.
— Куда ни глянешь, повсюду капитулянты,— продолжал Габриэль.— Даже в армии, в правительстве. Республиканские вожди опустили руки, социалисты — тоже, а многим анархистам всегда было начхать на республику. Вот коммунисты, те еще держатся. Если б не они, давно бы протянули ноги.
— Не отпевай раньше времени! — прикрикнул я, хотя говорил он сущую правду.— Центр пока за нами. Их нелегко будет сломить.
— Посмотрим,— произнес Габриэль,— Побьют здесь, поедем туда воевать.
— А как попадешь туда? — спросил Рубэн.
— Придет время, что-нибудь придумаем,— ответил Габриэль, прутьями связывая длинные стебли лиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153