Если так, то
гда какие могут быть вопросы Ц претензии только к исключительно высшим
силам, сделавшим шведских господ своим орудием. Припомним еще и ЦРУ…
Итак, по горячим следам за премией грянул «Август четырнадцатого», котор
ый далеко не оправдал надежд сочинителя. Он прояснил его кредо Ц антипа
триотизм, авторитаризм и прочее. Когда появились негодующие рецензии и о
трицательные отзывы, Солженицын не мог не заключить: «Уже с «Августа» на
чинается процесс раскола моих читателей, потери сторонников, а со мной о
стается меньше, чем уходит. В первых вещах я маскировался… Следующими ша
гами мне неизбежно себя открывать». Нобелевская премия не смогла ввести
в заблуждение честных людей. Вылазка с «Августом четырнадцатого» прова
лилась.
Они, сочинитель и покровители, перепугались, что это повлечет последстви
я для распоясавшегося антисоветчика, посему аккредитованные в Москве к
орреспонденты «Нью-Йорк Таймс» Г. Смит и «Вашингтон пост» Р. Кайзер встре
тились с Солженицыным, дабы взять у него интервью. Встречу обставили в уж
асающе конспиративном духе Ц надо было показать не меньше как всему мир
у, что увидеть сочинителя иностранцам Ц «подвиг». Идиотизм всего послед
овавшего можно передать разве словами одного из «героев» тайной беседы
Ц Р. Кайзера. В своей книге, впервые вышедшей в США в 1976 году, Кайзер с убийст
венной серьезностью открылся:
«В то время дело представлялось опасным и вызывало немало опасений. Мы н
е знали, что нас ожидает высылка казалась вполне возможной и что ожидает
Солженицына. Вот как я записал все это три года назад, слегка отредактиро
вав спустя три года.
Нам сказали взять с собой магнитофоны и фотоаппараты, чтобы запечатлеть
интервью и Солженицына с семьей для потомства. Нас предупредили: идти, не
привлекая внимания. Я завернул магнитофон и фотоаппарат в старые номера
«Правды» и сунул в авоську, какие русские обычно носят в кармане. Я надел д
жинсы и потертую рыжую куртку, которые обычны среди московских студенто
в, и вышел из квартиры в десять утра.
Сначала я отправился в американское посольство сообщить о своих намере
ниях консулу. Об этих мерах предосторожности мы договорились заранее. Ес
ли мы не дадим знать о себе к семи вечера (сообщил я консулу в записке, кото
рую передал ему через стол), он должен обратиться с официальным запросом.
Мы оба находились в Москве только семь месяцев и все еще не были уверены в
нашем статусе. Мы принимали эти меры предосторожности, зная, что никогда
не простим себе, если что-нибудь произойдет. Нужны или полезны они были Ц
открытый вопрос. Из посольства я направился в магазин, где запасся двумя
булками. Затем, как было договорено, я поехал, меняя автобусы, чтобы выясни
ть, нет ли за мной слежки. Ничего подозрительного.
Я встретился с Риком (Смитом) на углу у дома Солженицына на улице Горького
, и мы подошли в подъезду. Тут мы увидели милиционера, стоявшего у входа… М
ы выскочили из двора, обошли квартал и через пять минут подошли к подъезд
у с другой стороны… Милиционер ушел. Вошли в подъезд, перед нами дверь ква
ртиры Солженицына. Но тут у лифта стояла женщина. Мы немного подождали, по
ка она вошла в лифт. Тогда мы позвонили. Загремел засов, и слегка открылась
дверь на цепочке. За ней растрепанная борода. Он внимательно осмотрел на
с и впустил. Он волновался не меньше нас, и потому нам пришлось представля
ться дважды…
В квартире были задернуты шторы… Он вручил нам пачку бумаг, оказавшихся
«Интервью с «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост»… Мы поняли, что его не инт
ересуют наши вопросы. Он намеревался сам провести интервью с собой. Рик р
азнервничался. Он всегда опасался, что мы попадем в ловушку Ц будем дела
ть то, что нужно Солженицыну, а не нам».
С некоторым трудом пронырливые журналисты убедили Солженицына принять
их правила игры. Последовала четырехчасовая беседа, во время которой вс
е трусили изрядно. Дело было сделано. Смит и Кайзер вышли, уселись в машину
, которую жена одного из них подогнала и оставила поблизости. Скорее от оп
асного места! Но при развороте Ц резкий удар Ц в машину врезалось такси
…
«Я услышал крик Рика: «Хватай все и беги, беги, беги!» Об этом же подумал и я,
и, схватив наше оборудование, бесценный единственный экземпляр интервь
ю, я ринулся из машины, прыгнул в троллейбус и был таков!» Ц завершает Кай
зер описание памятного дня. Очень скоро журналисты выяснили, что авария
отнюдь не была «подстроена»
R. Kaiser. Russia: The People and the Power. London, 1977, p. 397.
.
Вот так организовывались контакты Солженицына с представителями «своб
одного» мира. Последние прекрасно понимали, что злоупотребляют своим оф
ициальным положением, определенно занимаются отнюдь не похвальным дел
ом. Впрочем, каждому свое. Мелкотравчатые газетчики выполняли посильные
задания, а серьезные люди в Вашингтоне делали то, что по плечу только им.
ЦРУ бросает в бой стратегический резерв. На рубеже 1973 Ц 1974 годов на Западе п
ечатается «Архипелаг». ЦРУ затевает оглушительную пропагандистскую ка
мпанию.
Книга не имеет ни малейшего отношения к литературе, это очередной ход в «
психологической войне». Солженицын с головой окунается в политику само
го дурного пошиба, действуя как опытный провокатор. Опьяненный Нобелевс
кой премией, он вознесся: «Вот когда я могу как бы на равных поговорить с п
равительством. Ничего тут зазорного нет: я приобрел позицию силы Ц и пог
оворю с нее. Ничего не уступлю сам, но предложу уступить им».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177