Увлечение боем исчезло. Теперь это была для него снова лишь игра. «Зачем же нужен риск человеческой жизнью».
Порядов хорошо знал статью корабельного устава, подробно толкующую все, что касалось военно-морского флага. Умом понимал боевой азарт Светова, а в душе протестовал. «Ведь бой-то не подлинный, противник не настоящий!»
Едва выровнявшись, «Дерзновенный» начал тут же крениться на правый борт.
...Флаг был у самых кончиков пальцев, но они словно одеревенели. Батырев дважды пытался схватить флаг и не мог. Злость и отчаяние овладели им.
Мачта, палуба корабля, сам корабль с орудиями и надстройками, волны и небо качались из стороны в сторону. Море оказалось вдруг совсем близко... Лицо Баты-рева обдало водяной пылью, и он чувствовал на губах солено-горький вкус. Потом палуба стала переворачиваться, словно корабль взбирался на высокую гору. В этот момент «Дерзновенный» изменил курс, ветер ударил в грудь, флаг обвился вокруг головы Батырева. Он схватил его зубами и сунул под шинель. Рука, которой он держался за скобу, сорвалась. Батырев едва удерживался ногами.
Па мгновение он отчетливо увидел горбатую, свинцовую поверхность моря, торпедные катера, атакующие «Дерзновенного». Один из них находился так близко, что можно было разглядеть его черный вздыбленный нос, мачту-коротышку, бурун из брызг и пены, раздвоенный пенистый длинный след, точно белый шлейф, стелившийся среди волн. За ним веером шли еще три катера. С ближайшего, словно из черной пасти, вылетел плевок — длинный и серый. «Торпеда!» — пронеслась мысль. Собрав последние силы, Батырев ухватился рукой за скобу. Все мускулы у него ныли и дрожали. Спускаться он уже решиться не мог, да и держаться долго, пожалуй, тоже. Он увидел, как на корме, на флагштоке взвился поднятый сигнальщиком флаг.
...Искусным, мастерским маневром «Дерзновенный» вновь избежал торпедного удара.
— И все-таки, Игорь Николаевич, дела наши табак! — крикнул Светову Порядов. Он негодовал на Светова за то, что, маневрируя, тот словно забыл о судьбе Батырева.
Новый отряд катеров показался невдалеке. Казалось, что теперь уже «Дерзновенному» не уйти.
— Кормовой флаг поднят!—доложил Светову вахтенный офицер. — Лейтенанту Батыреву помогает спускаться старшина Канчук.
Когда Порядов вновь поглядел на мачту, там, около Батырева, был уже кто-то в черном бушлате.
— Добро! — ответил Светов и от волнения раздраженно закончил:—А с Батырева я спрошу после...
Он перевел взгляд на быстро несущееся по небу облако.
— Кормовое орудие заклинило, — сказал посредник. Он сознательно ставил «Дерзновенный» в тяжелое положение. Торпедные катера выходили в атаку. Светов, молча стиснув зубы, продолжал глядеть на небо, словно чего-то ожидая. Минуты шли за минутами. Катера приблизились на дистанцию торпедного залпа. Светов вдруг рассмеялся и погрозил кулаком. В то же мгновение налетел снежный вихрь, и все вокруг потонуло в белесой мгле. А когда она рассеялась, «Дерзновенный» уже мчался по мрачной грохочущей пустыне океана, обгоняя воющий на все лады ветер.
Через полчаса Светов перевел ручку машинного телеграфа на «малый». Порядов тоже не покидал мостика. Он все думал над тем, что увидел. И с каждой минутой для него становилось все яснее, что командир «Дерзновенного» был не только знаток своего дела, но еще и художник, недюжинный вдохновенный талант.
— Как настроение, Викентий Захарович? — спросил Светов.
— Молодец вы, Игорь Николаевич, — маневрировали, как бог, и, думаю, там, у «синих», посредники отметят: станцию «обстреляли» успешно и не один катер «потопили»... А что, если бы не налетел снежный вихрь? Или вы и его предвидели?
Светов улыбнулся.
— А что ж, моряк должен понимать погоду.
— Поздравляю!
Порядов с чувством пожал Светову руку. Тот достал портсигар и вдруг так и замер, не дотянувшись рукой до папиросы.
— Что с вами, Игорь Николаевич? — встревоженно спросил Порядов.
— Ничего... Но только я еще далеко не молодец... —Светов спрятал портсигар. — Знаете что, Викентий Захарович, идите-ка ложитесь у меня отдыхать.Порядов благодарно посмотрел на Светова. Если командир предлагает гостю собственную каюту — это признак особого уважения. По флотским традициям гость от такого приглашения так или иначе вежливо отказывается. Но сейчас корабль в походе, командиру нельзя оставить свой пост.
Светов перешел с мостика в ходовую рубку. Мысль, подспудно волновавшая его вот уже несколько часов, оформилась в решение. Он твердо знал, что блестяще выполнил разведывательное задание. Но не мог и не сделать более широких выводов — бухта так укреплена противником, что высадка десанта здесь грозит огромными потерями. Более того, вряд ли где-нибудь на западном побережье «синие» окажутся захваченными врасплох. Меж тем... вновь и вновь перед глазами командира «Дерзновенного» вставал пролив в Медвежьей голове. Он не мог идти к нему, не выполнив определенной штабом конкретной задачи, и, естественно, забыл о нем в минуту боя. Но теперь...
Светов пригласил в рубку старпома, штурмана, механика, заместителя по политчасти. Это был маленький корабельный военный совет.
Батырева уже ни ноги, ни руки не держали. Он, конечно, свалился бы за борт или на палубу и, может быть, разбился бы насмерть, не приди на помощь Канчук. Сильный и ловкий сигнальщик, закаленный в морских походах, быстро взобравшись па мачту, поддержал его, вместе они благополучно спустились на палубу.
Ноги у Батырева были, как войлочные, руки ломило, кожа на лице обожжена морозом. Прислонившись к надстройке, он собирался с силами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174