По архитектурному плану он мыслился как индустриальный ансамбль, но многое еще существовало лишь в проектах и чертежах строителей. Елену Станиславовну Белые Скалы угнетали своей хаотической разбросанностью и необжитостью.
Она еще не завела ни друзей, ни просто приятных знакомых. Временами ее одолевала хандра. На другой день после приезда в Белые Скалы Елена Станиславовна позвонила Серову, приглашая командующего к себе на вечерний чай. Серов был удивлен, когда узнал, что Меркулова — его дальняя родственница, та самая Леля, с которой он случайно познакомился еще в те времена, когда служил на одном из кораблей Черноморского флота. Однажды в Севастополе на квартиру Серовых, по пути в санаторий наведалась двоюродная сестра жены Серова Наталья Гур-ская с дочерью-подростком. Девочка была хороша собой, но держалась со старшими не по-детски серьезно и с такой холодной деликатностью, словно была взрослее всех. Гости, пробыв один день, уехали. О них скоро забыли. Все последующие годы между семьями Гур-ских и Серовых не существовало никакой связи. Особого желания возобновлять знакомство с дальней родственницей не было, однако вспомнить молодые годы всегда приятно. И Серов пообещал навестить Меркуловых, как только у него будет свободное время. Но времени этого не было. Шли дни, и командующий не звонил и не заезжал. Елена Станиславовна между тем обеспокоилась. Забывчивость адмирала можно было объяснить по-разному. Не исключено, что между Меркуловым и Серовым отношения холодные. Эта мысль зародилась еще при первом разговоре с мужем. «Как бы Борис не восстановил Серова против себя». Поэтому завоевать дружбу командующего было не прихотью, а необходимостью, своего рода долгом, как понимала Елена Станиславовна.
Меркулова попросила шофера остановиться у галантерейного магазина и, купив несколько мотков ниток «мулине» — она любила иногда заняться рукоделием,—садясь в машину, коротко сказала:
— К квартире командующего.
«Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе, — подумала она, — сейчас самое удобное время застать Серова дома».
У одноэтажного здания, стоявшего особняком, она увидела приземистый зис,
— Машина командующего,— сказал шофер, плавно тормозя.
— Ждите, я недолго. — Елена Станиславовна подошла к парадной двери и нажала кнопку звонка.
Дверь открыл мичман — адъютант командующего. Он вежливо улыбнулся и заученным официальным тоном спросил:
— Вы, наверное, по личному делу?..
— Я Меркулова. Можно к нему?
— Командующий в горсовете. Но он должен скоро вернуться... Проходите, пожалуйста... — Мичман широко распахнул дверь. — Раздевайтесь... а я сейчас позвоню, доложу о вас. — Он пошел в соседнюю комнату к телефону.
Елена Станиславовна, сняв шубку и шляпу, вошла вслед за мичманом. В комнате вдоль стен стояли шкафы с книгами, у окна массивный письменный стол, перед ним удобный жесткий стул и по бокам кресла; на дверях — тяжелые портьеры. Это был кабинет Серова.
Мичман положил телефонную трубку.
— Кирилл Георгиевич просил вас обождать. Сейчас пошлю за ним машину. — Мичман разгладил рукой морщинку на зеленом сукне стола, взял пепельницу с окурками и пошел к двери. — Я оставлю вас. Вот здесь — он указал на этажерку — иллюстрированные журналы. — Мичман говорил деловито и сухо, как говорят уважающие себя адъютанты больших начальников.
Елена Станиславовна жестом остановила мичмана.
— Передайте, пожалуйста, шоферу «Победы», что стоит у подъезда, пусть возвращается в гараж. Он больше не нужен. — Она подошла к окну и немного раз-
двинула шторы.—Мрачновато у вас, нужно больше света.
— Есть передать шоферу, — коротко, по-военному, сказал мичман и скрылся за дверью. На последние слова Елены Станиславовны он не счел нужным ответить.
В комнате в самом деле было мрачновато. Бурый отсвет заката лежал на тусклых стеклах. Окно выходило в сад. Обледеневшие ветви, качаясь, царапали по карнизу. Под форточкой была прикреплена дощечка, служившая кормушкой для птиц. Откуда-то из кустарника выпорхнула синица, запрыгала по дощечке, кося глаза на окно.
Елена Станиславовна зевнула. Отошла от окна. Скользнула равнодушным взглядом по письменному столу. И вдруг заинтересовалась. На столе лежал развернутый номер «Лайфа» и около него англо-русский словарь.
Она машинально, как это бывает с людьми, невзначай сталкивающимися с тем, что связано с их профессией, взяла журнал. Страница, на которой он был раскрыт, начиналась статьей зарубежного адмирала, озаглавленной «Военный флот в будущей войне». Первые абзацы были подчеркнуты, и тут же лежал исписанный листок — черновик перевода. Видимо, Серов переводил статью со словарем- Елена Станиславовна бегло прочитала подчеркнутые абзацы и, сличив их с переводом, заметила неточности и ошибки. Она взяла из подставки карандаш и исправила несколько фраз, и тут ей пришла мысль: «А что если я переведу до конца». Она села за стол, включила настольную лампу и быстро стала переводить статью. Статья оказалась, по крайней мере, по языку, интересной, но грубоватой, со многими жаргонными словечками, типичными «американизмами», каких в словаре не найдешь. Елена Станиславовна напрягла память. Работа неожиданно так увлекла ее, что она не услышала, как подъехала к дому машина и хлопнула дверь в подъезде.
Войдя в кабинет, Серов увидел Елену Станиславовну, склонившуюся над столом: ее правильный профиль, темные зачесанные назад волосы и белую полную руку; белизну кожи оттеняло и подчеркивало темно-зеленое
шерстяное платье. «Скучает над журналом», — подумал Серов и с порога весело сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174