«Державный», освещенный от форштевня до клотика солнцем, с припудренными снегом и обледеневшими, точно восковыми, мачтами и надстройками, медленно вышел из пролива в Медвежьей Голове, полной еще сумеречного мрака, и взял курс на Белые Скалы.
На мостике, неподалеку от Кипарисова, занятого машинным телеграфом, стоял Николаев в задубевшем и покрывшемся серым налетом инея кожаном реглане, в нахлобученной до бровей шапке, без бинокля, глубоко засунув руки в карманы, безучастный и, казалось, ко всему равнодушный.
Николаев и Кипарисов, словно по взаимному уговору, не смотрели друг на друга и не разговаривали. Это тягостное молчание длилось уже много часов, и оба офицера вконец измучились им.
Кипарисов командовал, а Николаев морщился, поглубже пряча подбородок в шерстяной шарф на шее, и не сводил взгляда с какой-то ему одному известной точки в волнах впереди мостика, где вскипали барашки, вихрастые и шумливые, словно белоснежные оторочки на лоснящихся изгибах волн.
Волнений, которые пережил Кипарисов со вчерашнего вечера до сегодняшнего рассвета, хватило бы за глаза на несколько штормовых морских походов. С той минуты, когда были отосланы в штаб радиограммы, он почувствовал всю сложность своего положения. Ему было и жалко Николаева, и стыдно за него. Он не верил. в его болезнь, не верил в его командирские качества; страдал при мысли, что Панкратов может безоговорочно поддержать Николаева, и тогда он, Кипарисов, окажется никчемным бахвалом. Было досадно и горько, что он, дисциплинированный моряк, нарушил офицерскую этику хотя бы тем, что противопоставил себя командиру корабля и подтолкнул малоопытного в мореходстве политработника на грозящий далеко идущими послед-
ствиями шаг. Но одновременно он был горд и счастлив тем, что ему пришло на ум использовать бухту Безымянную для спасения людей и тем, что он готов был ради них принять на себя любой риск, любую ответственность.
Потом, когда прибыла радиограмма командующего, Кипарисов не без страха подумал об участи корабля и своей собственной судьбе. Он принял командование и должен был войти в Безымянную бухту. Какие бы преграды, самые грозные и непредвиденные ни встали на пути, отступать он уже не мог. Николаев, сделавший свою последнюю запись в корабельном журнале, поднялся медленно, словно через силу, на мостик. На его лице, одутловатом и желтом, топорщились пышные холеные усы. Быстро заиндевев на морозе, они обвисли и еще более подчеркивали болезненный вид, усталость и странное равнодушие больших навыкате глаз Николаева.
Опасность захода в Безымянную бухту увеличивалась сгущающимися с каждой минутой ранними зимними сумерками.Серой парусиной нависло небо над мчавшимися с ревом волнами; за винтом «Державного» пролегала в сумраке снежная, отбрасываемая куда-то назад, водяная дорога, словно исполосованная вихрями поземки.
Все на «Державном» уже знали поставленную перед кораблем новую задачу. Кипарисов приказал передать ее по радиотрансляции.Холодом и сыростью дышала утроба океанской пучины. Тусклым фонарем замаячила среди облаков ущербная луна, и в ее свете только чернее вырисовывались прибрежные скалы, обвитые седыми космами излетающей и бурлящей пены.
Выждав пронесшийся порыв ветра и поставив корабль наперерез волне, Кипарисов осмелился, наконец, войти в пролив... Эсминец понесло; кипучий вал поднял его на гребень и опустил совсем близко от камней. И тут началось то, о чем потом никто из команды «Державного» не мог рассказывать без волнения и гордости.
...В молчаливом, откликающемся лишь многоголосым эхом, темном и влажном, как колодец, проливе довелось хлебнуть лиха. На полную мощность бросали свет все корабельные прожекторы, дважды что-то резко
заскрипело под килем; в замерзшей узкости взорвали толом набившийся из океана толстый, смерзшийся лед, а потом, обнаружив появившуюся вследствие землетрясения подводную скалу, на шлюпке промеряли глубины и больше часа преодолевали несколько кабельтовое, метр за метром, делая немыслимые зигзаги, продираясь меж льдинами и подводными мелями.
Живая и темная глубина переливалась струями серых мерцающих теней, черных пятен, синих дымящихся отсветов. Отголосок шторма, слабый ветер, перевалив через горы, жестоко веял морозом из мрака. И вода, порой подернутая паром, порой блестящая, как отполированная сталь, отражала низкий и длинный силуэт корабля, свет его клинообразных голубых лучей, матросов, топающих по железной палубе тяжелыми башмаками, и офицеров на мостике.
Не раз у Кипарисова пересыхало во рту, а на лбу выступал противный пот, не раз, желая встретить поддержку, одобрение или толковый совет, он бросал взгляды на Николаева. Но тот стоял неподвижно, будто никого и ничего не замечая, лишь время от времени потирая ладонью замерзшие щеки, колотя сапог о сапог да снимая сосульки с кончиков усов.
Никто из тех, кто выполнял приказания Кипарисова и, может быть, даже издали, как Порядов, восхищался его спокойствием, деловитостью, его медально четким профилем волевого командира, не догадывался о том, что происходит в его душе. А он, как правоверный, как фанатик, в критические минуты твердил про себя: «Во имя нашей любви, Мария!..» Ее лицо, красивое и печальное, со скорбной морщинкой в уголке рта; ее то ласковые, то гневные, полные обиды, горя и любви глаза стояли перед ним вот уже какой день после последней их встречи. Он уже готов был пойти к ней, умолять ее все забыть и простить и не сделал этого потому, что не мог отлучиться с корабля. Он верил в то, что она не может его не любить. И эта вера все сильнее укреплялась в нем, поддерживала его духовные силы, как бы фильтруя их, очищая от всего эгоистичного и недоброго, что жило еще в нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174