Морякам была
поручена расчистка подъездных путей к продовольственным пакгаузам. Батырев в сторонке мерз и скучал. Он не захотел сменить щегольских ботинок на валенки, шинели—на полушубок и выглядел никому не нужным наблюдателем. Поглядывая на матросов, вслушиваясь в доносившиеся до него соленые шутки и прибаутки, он уже решил было послать кого-нибудь на корабль за валенками и поработать, чтобы согреться и развеселиться, однако сразу же передумал. Пребыванием на берегу можно было без особого риска воспользоваться и более разумно. Если бы Батырев был вполне честен с собой, он бы признался, что с самого начала у него зародилась мысль зайти к Елене Станиславовне. Он все вспоминал тот вечер, когда она сначала привлекла, а потом выставила его, и его тянуло к ней неудержимо. «Да, это женщина...» — Батыреву чертовски хотелось, чтобы она потеряла голову. Конечно, в этих мыслях было что-то подленькое, отчего Батыреву порой становилось не по себе. Но в конце концов он успокаивал себя тем, что припоминал подобные случаи из многих прочитанных им романов, где адюльтер вовсе не осуждался. Батырев многократно повторял про себя это иностранное, не вполне понятное, а потому казавшееся красивым слово, и дело приобретало совсем иную окраску.
Батырев знал, что правится женщинам. И все же, размышляя о своей будущей победе, он далеко не был в ней уверен и даже втайне побаивался услышать при новой встрече резковатое и холодное: «Не забывайтесь, лейтенант. Ну, было у меня настроение пошутить с вами, так что же из этого?» Эта мысль злила его. Как хотелось ему покончить с сомнениями раз и навсегда.
Старшина, непосредственно руководивший работой, подошел к Батыреву.
— Снег надо бы сразу увозить на машинах, — сказал он. — А то, если оттепель хлынет, подвалы с продовольствием затопит.
Батырев кивнул. В голову пришла вполне удобная для него комбинация.
— Работу продолжать, — приказал он. — Вы, старшина, остаетесь за меня. Машины будут.
Конечно, обо всем этом следовало доложить через посыльного в штаб и тем ограничиться, но Батыреву нужно было свободное время. Да и не осудит же его Светов за находчивость. Вскоре он уже был у начальника станции, а через час они вместе вошли в кабинет председателя горсовета. Батырев с апломбом картинно описал председателю возможные беды от наводнения и получил разрешение на несколько самосвалов.
Автомашины должны были прибыть к пакгаузам только после обеда. Теперь у Батырева появилось и моральное право, и надежное оправдание («Был, мол, занят добыванием грузовиков») на случай, если бы его отсутствие на месте работ было замечено начальством. Прямо из горсовета он зашел в ресторан и плотно закусил. Оттуда на такси поехал к дому, в котором жили Меркуловы, взбежал по лестнице и остановился. Что он скажет, если паче чаяния начальник политотдела окажется, дома? Эх, была не была! Никогда он не противился своим желаниям. Батырев решительно позвонил. Дверь открыла Катя.
— Здравствуйте, девушка! — сказал весело Батырев, входя в коридор.— Как жизнь? —- он кинул беглый взгляд на миловидное лицо Кати, на ее длинные цвета спелой пшеницы косы, тяжело болтающиеся за спиной, на грудь, туго обтянутую стареньким ситцевым платьицем, и, поддавшись минутному порыву, благо в коридоре царил полумрак, легонько потрепал ее по щеке.
Катя отступила и, вся вспыхнув, нахмурившись, ответила невпопад:
— Хозяина нет!
— Догадываюсь. А хозяйка? — ничуть не обидевшись на резкость девушки, снисходительно продолжал Батырев, кладя на полку вешалки шапку и расстегивая шинель: — Дай-ка мне веник обмести с ботинок снег. Что это ты, словно в рот'воды набрала?
Катя, теребя кружево куценького нарядного передника (подарок Елены Станиславовны), мотнула головой и, потупившись, отступила к двери, загораживая вход в столовую.
— Что, и хозяйки нет? — по-своему поняв молчание Кати, спросил Батырев. — Вот это жаль, — продолжал он с досадой. — Придется мне ее обождать...
— Не за чем вам приходить сюда и ждать нечего... — вырвалось у Кати.
— Вот как! Придется, значит, мне ретироваться,— деланно усмехаясь, Батырев потянулся за шапкой, но тут дверь столовой распахнулась, задев Катю, и показалась Елена Станиславовна. Катя шмыгнула на кухню. Батырев проводил ее недоумевающим взглядом и поздоровался с Меркуловой.
— Чем она вас удивила? — спросила Елена Станиславовна, подавая руку Батыреву.
— Сказала, что мне в этот дом не за чем приходить, — Батырев обиженно поглядел на Меркулову, — значит ли это, что вы, так сказать, не принимаете?
— Нет. Вы прямо-таки кстати, — радушно ответила Меркулова. Она постояла, ожидая, пока Батырев снимал шинель, заглянула на кухню и что-то негромко, но властно бросила Кате. Затем провела гостя через столовую в кабинет мужа и, садясь в кресло, сказала раздраженно:
— Так Катя вам сказала, что меня нет дома? Странно... Это мне не нравится.-—Елена Станиславовна нервно сняла с пальца и затем снова надела дорогое кольцо: — Девчонку придется, видимо, уволить.
— Это вы о Кате? — зачем-то переспросил Батырев. — Ну к чему такие строгости? Просто ей, наверное, я не нравлюсь. Вот она и высказалась откровенно.
— Тем хуже для нее, — ответила Меркулова. — Я работала в кабинете над этими переводами, — она пошевелила рукой лежащие на столе бумаги, — когда услышала звонок... Разве могла предположить, что домработница такое вам ляпнет... Нет, нет... это не случайно,— она на мгновенье задумалась. Катя вообще последние дни вела себя как-то странно: поглядывала искоса, отвечала дерзковато. То, что произошло сейчас, натолкнуло Меркулову на мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174