Второе, право, лучше; подумай, взвесь.
— Что же ты советуешь? — Борис Осипович обжег жену взглядом.
— Возможно, те, кто говорят: «у нас все хорошо», по-своему правы. Ты должен их точку зрения оценить трезво, даже поддержать. Это окрылит людей.
— Чепуха! — Борис Осипович стал снова набивать трубку. — Хвалить хваленое? — Он с сомнением покачал головой. Но тут же вспомнил о недавних разговорах с Маратовым и Панкратовым. Да, мысль, которую только что высказала жена, уже приходила к нему, но до сих пор он ее отвергал.
— Почему же чепуха? — продолжала Елена Станиславовна. — Ты же лучше меня знаешь, что вожак, оторвавшийся от масс, ничто. Привлеки к себе людские сердца. — Она вдруг нежно обняла его.
Он поймал ее руку и поцеловал. «Пожалуй, в словах Елены есть свой смысл», — подумал он и сказал: — Ты умница, но я еще не знаю, права ли ты.
— А ты вспомни, была ли я хоть раз неправа. — Елена Станиславовна подошла к столу и стала поправлять цветы в вазе.
Борис Осипович окинул взглядом стройную фигуру жены и задумался: «Откуда у нее столько уверенности?».
...Они познакомились в последние недели войны. Потрепанный в жестоких боях полк морской пехоты вывели на отдых в маленький прибалтийский немецкий городок. В полку оставалась едва ли треть активных штыков. Велика была убыль и в офицерском составе. Сам майор Меркулов, по должности заместитель командира по политчасти, почти месяц командовал полком. Начальником штаба у него был офицер одного из батальонов. Пополнения не ожидалось. В полку поговари-вали о том, что война, видимо, кончится без них. Меркулов ничего бы против этого не имел. Родине опасность уже не грозила, а причин личного характера, которые толкали бы его на то, чтобы отличиться, тоже не было. Грудь увешана орденами.
Меркулов спокойно отдыхал, а высшее командование словно забыло о существовании полка.В том же городке, где стояла часть Меркулова, в особняке бывшего бургомистра находилась редакция фронтовой газеты, а рядом с ней в маленьком домике садовника располагалась другая военная редакция, вы-
пускавшая листовки на немецком языке. Листовки забрасывались и в тыл противника и распространялись среди военнопленных. В этой редакции работала Елена Станиславовна, закончившая в 1943 году институт иностранных языков и сама попросившаяся на фронт.
В большой гостиной в доме бывшего бургомистра по вечерам собиралась шумная компания: журналисты, выздоравливающие офицеры из расположенного неподалеку госпиталя, девушки из полевой почты. Здесь узнавали последние фронтовые новости, играли в шахматы и шашки и, конечно же, пели и плясали. Сюда стал заходить от скуки и Борис Осипович Меркулов.
Неизменно в центре всех собравшихся в гостиной оказывалась Елена Станиславовна. Она играла на рояле, обладала недурным голосом, умела, сменив лейтенантскую форму на шелковое со вкусом сшитое платье, блеснуть мастерством танца. А главное, была хороша собой и никому не отдавала явного пред- почтения.
Ходили слухи, что на фронт она пошла, чтобы выбрать себе мужа починовней. Но, впрочем, все это были только сплетни. Держала себя Елена Станиславовна со всеми безукоризненно тактично. Меркулову она понравилась с первого взгляда. Он попробовал шутя приволокнуться за ней, но Елена Станиславовна сразу же пресекла его надежды на легкую победу.
...Меркулов влюблялся в нее все больше. Елена Станиславовна иногда танцевала с ним, по временам же устраивала как бы допрос с пристрастием, будто испытывая его силу и гибкость его ума и воли. Потом она забывала о нем, разговаривая с другими, а он, измученный ревностью, злой, уходил домой, валился на кровать и бормотал: «Брошу... ну ее, брошу». И чем чаще он это говорил, тем ясней для него было, как дорога она ему.
Война кончилась. Компания в доме бургомистра распалась как-то сама собой. Одни ждали демобилизации и, уединившись с близкими друзьями, говорили о самом сокровенном, как говорят перед разлукой; другие погрузились с головой в хлопоты, связанные с вызовом своих семей; третьи получали новые назначения... Вокруг Елены Станиславовны образовалась пустота, и Борис Осипович, которому спешить было некуда, стал
проводить с ней свободное время. Они сидели по вечерам на берегу моря, она читала ему стихи, а он молчал, думая о ней. Однако вскоре на его голову обрушились неприятности, едва не изменившие всего хода его жизни.
Прибыл приказ о расформировании полка морской пехоты. Бориса Осиповича вызывали в отдел кадров политсостава. Подразделение, которым командовал Меркулов, перешло в ведение штаба флота. Капитан 3 ранга, работник отдела кадров, долго перечитывал бумаги в его личном деле. Меркулова это нисколько не волновало. Биография у него была превосходная. Сын председателя сибирского колхоза, в прошлом партизана гражданской войны, он после окончания средней школы ушел служить на флот. Три года был боцманом на эсминце. Там его избрали секретарем комсомольской организации корабля. Вернувшись домой после демобилизации, он закончил школу партийного актива, вскоре стал инструктором, а затем через несколько лет был избран секретарем райкома партии. На этом посту и застала его война. На фронт Борис Осипович ушел добровольцем, решительно отказавшись от брони. Из райкома партии его отпустили неохотно, но все же отпустили, учтя прежнюю морскую профессию. В военкомате Борису Осиповичу присвоили звание политрука и отправили на Черное море.
Маленький корабль, на котором он служил, вскоре, однако, наскочил на вражескую мину и погиб. В 1942 году Борис Осипович был назначен в отправляющийся под Сталинград батальон морской пехоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174