Стали
встречаться платаны и клены, ольха и островки лещины. Громко щебеча, прос
ыпались в ветвях птицы четтанского цикла. Вулх, радостно взмахнув хвосто
м, исчез в подлеске. Корняга на миг замолк Ц как видно, пытался проследить
дальнейший путь вулха, Ц но сразу очнулся и продолжал свой скрипучий ра
ссказ.
Темное небо, вот радость-то! Это ж у меня теперь есть свидетель всему, что п
роисходит синим днем. Хотя чему я радуюсь? Сколько раз уже проверено: пога
ный пенек соврет, и сучком не скрипнет. Так что свидетель происходящего и
з Корняги Ц как из пьяного стрелок. Может, конечно, и в яблочко попасть… н
ечаянно.
Ц …а потом я отыскал кустик тысячесила, Ц бубнил Корняга. Ц Долго иска
л, потому что в сосновом лесу тысячесил вообще не растет.
Ц Спасибо, Ц искренне сказала я.
Хрен с ним, с Корнягой. Даже если и врет Ц пускай врет. Такая уж, видно, его д
еревянная натура. Зато вот проявил заботу, когда мне совсем плохо было.
Ц На здоровье, Ц проскрипел Корняга. Ц Так вот, принес я тысячесил и дум
аю Ц надо бы посмотреть, где хоринги…
Я слушала его вполуха, думая о своем и посматривая по сторонам. Просека ве
ла нас на юг, слегка отклоняясь к западу. Четтан поднялся над лесом и замет
но припекал мне макушку.
Почему-то мои мысли свернули к событиям предыдущего, красного пересвета
. К тому моменту, когда мы с Одинцом снова встретились в человеческом обли
ке под звездами. Я сердито фыркнула. Темное небо, ну мы с ним и уроды оба! Хор
ошую пару подобрал Лю-чародей для путешествия в Каменный лес. Что я, что О
динец Ц лопухи развесистые, а не оборотни. Вместо того, чтобы быстро изла
гать самое важное, мы уже второй раз, усмотрев друг друга в человеческом в
иде, ведем себя как влюбленные придурки.
В первый раз отвесили челюсти до коленок и пялились друг на друга, пока Че
ттан не взошел. В этот раз нас обниматься и целоваться потянуло. А дальше ч
то, джерх на… Тьфу, пропасть!
Я расхохоталась Ц явно не в такт корнягиному рассказу, потому что пенек
обиженно замолчал. Впрочем, смех мой был невеселым.
Если и есть под солнцами парочка, которой нет никакого резона влюбляться
друг в друга, так это мы с Одинцом. Пока Одинец Ц человек, меня свет Меара д
ержит в зверином теле. Когда же я становлюсь человеком, Четтан обращает м
оего спутника в вулха. И даже если путь к У-Наринне позволит нам обрести п
олную память Ц после чего и синим, и красным днем мы будем оставаться сам
и собой Ц мы с Одинцом все равно будем принимать человеческий облик под
разными солнцами.
Мадхету и анхайру не встретиться в человеческих телах иначе, как во Тьме
под звездами, на красных пересветах Смутных дней. Текущих Смутных дней н
е так уж много осталось, и каждый день на наши головы сваливается новая не
приятность. Разве будешь тут думать о любви? А до следующих Смутных дней н
ам по-любому не дожить. Хотя… знаю ли я наверняка, каков жизненный срок об
оротня?
Не знаю. Потому что ни один из оборотней, про которых я слышала, до старост
и не дожил.
Как бы то ни было, влюбляться в мужчину, который сможет по-настоящему обня
ть меня только в следующие Смутные дни Ц нет уж, хренушки. А жаль. Мы бы все
гда понимали друг друга… наверное. Во всяком случае, лучше, чем нас способ
ны понять люди. Я вспомнила крепкие руки Одинца, прикосновение его губ к м
оим губам и стремительный сдвоенный стук наших сердец. Да, жаль.
Вот если бы уметь менять облик не по велению Солнечных Близнецов, а по соб
ственной воле…
Мда-а, ну я и размечталась! Жизнь Ц это все-таки жизнь, а не сказка про кури
цу с золотыми перышками. Даже если на пути и встречаются говорящие пеньк
и и легендарные хоринги.
Ц Эй, Корняга, чего умолк?
Ц Пора бы на привал остановиться, Ц скрипуче пожаловался корневик.
Ц Все сучья болят. Со вчерашнего полудня без отдыха едем. Вечером в меня
стрелу всадили, а вытащили только сегодня.
Ц Тебе-то что? Ц изумилась я. Ц Ты ж деревянный.
Ц Деревянный, но чувствительный, Ц самолюбиво проскрипел Корняга.
Ц Ладно, Ц согласилась я. Ц Привал.
Вулх бесшумно вынырнул из кустов, посмотрел, как я расседлываю жеребца, и
снова скрылся в кустах. В следующий раз он появился на выбранной мною для
привала полянке с тушкой молодой косули в зубах.
Ц Вот это добыча, Ц уважительно сказала я. Ц Силен ты, брат анхайр.
Вулх приосанился. Вороной жеребец с огорчением покосился на нас, хищнико
в, и отошел в сторонку Ц мол, там подальше кусты повкуснее. Точно так же ве
л себя Корняга в отсутствие вулха, когда я развела костер. Как только затр
ещали первые щепочки и пошел дымок, корневик боком-боком отодвинулся на
самый дальний наветренный край поляны. А когда разгорелось жаркое пламя
, почти прозрачное в красном свете Четтана, Корняга буркнул: «Пойду разны
х травок-корешков поищу» и исчез.
Вернулся он только тогда, когда косуля уже зажарилась, и я затоптала кост
ер. Пенек притащил целую охапку лесной черемши и пучок сладковато-пряны
х корней фаррея, к которым я отнеслась с большим одобрением Ц а анхайр с н
еменьшим равнодушием.
Расправившись с изрядной частью косули, мы некоторое время валялись на п
оляне. Говорить не хотелось. Двигаться тоже было лениво. Наверное, именно
лень натолкнула меня на мудрую мысль. Рассказчик-то из Корняги сомнител
ьный, а вот не сможет ли он поработать почтовым голубем Ц в смысле пнем? К
хисс говорил, что память у корневиков хорошая. Пока что Корняга успешно п
одтверждал его слова.
Ц Слышь, Корняга? Ц окликнула я корневика.
Пенек блеснул на меня черными смородинками глаз:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187