В моей душе. Наверное, это и к лучшему.
Теперь, когда я осознала себя мадхетом, я больше не стану искать в людях то
го, чего в них нет. Буду любить или не любить их такими, какие они есть. Как, в
прочем, и зверей.
Рыжий звал меня вернуться сюда, в лес, когда для карс настанет сезон любви
Ц по человеческому счету, вскоре после синего урожая. Как говорят люди, о
н сделал мне недвусмысленное предложение, хотя и не облек его в слова. Он в
идел во мне не вполне карсу, но вполне женщину. То есть самку карсы. То есть
…
Ну, в общем, я вежливо отказалась. Сказала, что подумаю, и все такое. То, что ж
енщина обычно говорит мужчине, когда не хочет его обидеть, но и согласить
ся не намерена. Только, понятное дело, сказала не словами. А рыжий все равн
о обиделся. Как любой мужчина, который получил отказ даже в самой вежливо
й форме.
Тьма! Звери, люди… Где же разница? И есть ли она вообще?!
И неужели мне теперь, будучи последовательной, придется отказывать и все
м самцам человеческой породы? Ждать Ц или разыскивать Ц такого же как я,
то есть оборотня, причем именно мадхета. А с человеком Ц ни-ни. Чушь какая!

Тогда почему я отказала рыжему хищнику?
Я задумчиво почесала за ухом лапой. Задней.
Ладно. Любовь Ц это одно, постель Ц другое, а до синего урожая еще далеко.
Может быть, я и вернусь в этот лес.
Но сначала надо побывать в У-Наринне. Выжить. И победить.
Я вдруг почувствовала прилив сил и уверенности. Ведь мы дошли до Каменно
го леса! Как ни трудно было, а дошли. Почти. А раз дошли Ц значит, сумеем выж
ить. И вырвать победу у соперников. Конечно, будет трудно. Нечеловечески т
рудно. Но ведь мы и есть нелюди. А там, где интересно, не может быть легко.
Как говаривал Унди Мышатник, упокой его Тьма, самое вкусное молоко у бодл
ивой коровы.
Я не видела, как взошел Четтан. Деревья закрывали все, кроме клочка неба на
д головой. Небо было лиловым.
Я тихонько заурчала и потерлась боком о ствол старой березы. Рыжие шерст
инки остались на шероховатой, посеревшей от времени коре.
Невидимый за лесом Четтан медленно поднимался над горизонтом. На западе
медленно сползал под землю Меар. Небо в просветах крон меняло цвет. Из нег
о постепенно уходила синева, а взамен оно наливалось вишневой спелостью
. Когда Меар почти целиком скрылся за краем мира, в небе четтанского утра о
стался лишь легкий оттенок голубизны.
Жар превращения растекся по моим жилам. Мне сделалось зябко. Желудок под
скочил к горлу мерзким комком. Перед глазами заколыхалась душная муть. Я
вцепилась когтями в землю. Внутри меня с противным пощелкиванием зашеве
лились ребра. Тьма! Хуже всего, когда меняются кости… Последним распрями
лся позвоночник, и я поднялась с четверенек. Ноги почти не дрожали, и сердц
е уже билось ровно.
Боль.
Превращение Ц это боль. Неописуемая и всепоглощающая. Но боль по-настоя
щему страшна тем, что означает смерть или увечье. Я же на пересвете не умир
ала, я рождалась заново. Здоровой и невредимой. И мое новое, цельное «я» бо
льше не стремилось погасить сознание, ускользнуть от боли и ужаса превра
щения в темноту.
Хвала богам, которые создали меня оборотнем. И спасибо тому, кто подтолкн
ул меня на путь в У-Наринну. Слышишь, Лю? Вместе с памятью синих дней ко мне
пришло и воспоминание о том, как погиб Беш. Я вспомнила неопрятного стари
ка, который двигался с быстротой оборотня и говорил со мной на языке карс.
И крошечного котенка карсы, который невесть как оказался под ножами люде
й. Рыжий котенок был таким же беззащитным, как тот полосатый кошачий малы
ш, погибший девять кругов назад от ножа Сишара. И моя преданность Хозяину
рухнула под стремлением уберечь и защитить кроху от людей.
Но откуда вдруг взялся рыжий котенок? Убивая Беша, я об этом не думала.
Зато теперь я отчетливо понимала Ц без магии тут не обошлось. А, значит, э
то было делом рук чародея. Скорее всего, Лю. Кому еще нужно было, чтобы я ост
алась бездомной? И готова была бежать куда угодно Ц хоть к джерху в зубы,
хоть в Каменный лес Ц прежде чем в Айетоте начнется охота на оборотня. На
меня. Останься жив Беш, и я не пошла бы в У-Наринну. Не поверила бы обещанию
Лю вернуть мне память меарских дней, будь он хоть четырежды чародей, и отм
ахнулась бы от него.
Слышишь, Лю? Это действительно ты подстроил смерть Беша? Прежняя Тури поп
ыталась бы убить тебя за это. Сегодня, накануне Ночи и в преддверии У-Нари
нны, я нынешняя говорю тебе «спасибо».
«Не стоит благодарности», Ц ехидно прозвучало у меня в мыслях. И снова на
стала внутренняя тишина.
Тьма тебе в печенку, колдун. Ну до чего же ядовитый старикашка! Я обнаружил
а, что улыбаюсь.
Ц Доброе утро, госпожа! Ц радостно приветствовал меня Корняга. Ц С пре
вращеньицем!
Ц Доброе, Ц отозвалась я. Ц И я сегодня добрая, так что по корням не полу
чишь. Но если еще когда-нибудь ляпнешь мне после пересвета про «превраще
ньице» Ц ох, и влетит тебе! Долго потом будешь сучья пересчитывать.
Ц За что? Ц надулся корневик. Ц Я же хотел как лучше! Вот Моран тоже всег
да…
Ц Кто? Ц заинтересовалась я.
Ц А? Что ты говоришь? Ц Корняга вдруг скоропостижно оглох.
Я шагнула к нему. Надо полагать, на моем лице было написано, что доброта мо
я не беспредельна. Пенек замахал на меня ветками.
Ц Скажу, скажу! Только не трогай! Ты меня и так вчера поцарапала. А у меня е
ще ожоги от вампиров корой не затянулись! Все меня обижают, никто не любит
…
Ц Я тебя люблю, Ц сурово сказала я. Ц Живо рассказывай, кто такой этот М
оран. Не то опять поцарапаю. Любя.
Ц Да Одинец же, Ц скрипуче вздохнул Корняга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187