В общем
, я тогда поняла, что и в зверином облике я Ц это все равно я. Я продолжаю лю
бить тех, кого люблю, и ненавидеть тех, кого ненавижу.
Душегуба Беша я в детстве любила, как папочку, мамочку и добрую динну, вмес
те взятых. Хотя и не особенно слушалась Ц когда была человеком. А он и не н
астаивал. Бешу было важнее, чтобы ему повиновался зверь. Карса, которая до
лжна была со временем стать самым надежным оружием и самым верным телохр
анителем Хозяина.
Не то, чтобы у кого-то из людей, знающих Беша, повернулся язык назвать его д
обрым Ц хоть спьяну, хоть в бреду пятнистой горячки. Но мне он всегда дела
л только добро… и мне, и Карсе. И мы честно платили ему тем же.
Когда мне исполнилось пятнадцать кругов, Карса вымахала в здоровенную р
ыжую зверюгу, даже крупнее обычных карс. Я видела отпечатки ее лап в грязи
нашего двора и отметины когтей на деревьях. Старый пьяница Унди, с которы
м я без страха разговаривала обо всем на свете, сказал, что теперь Душегуб
заживет вообще отлично, потому что ему ничего не грозит. Так оно и было. Це
лых шесть кругов.
Проклятье!
Хотела бы я узнать, что же случилось вчера, незадолго до захода Меара?
Как всегда, я очнулась вместе с первыми лучами красного солнца. Одежды на
мне не было, зато был ошейник с шипами. С добрым утром, как говорится.
Ц Темное небо! Ц прошипела я. Ц Сколько раз говорила…
Тут мой взгляд упал на то, что валялось у меня под ногами, и я сразу заткнул
ась.
Под ногами у меня валялись три свежих трупа, один из которых при жизни был
Бешем. Двое других были мне, кажется, незнакомы. Точно утверждать не берус
ь, потому что от их лиц осталось не так-то много.
У Беша было в клочья разодрано горло, и оттуда еще продолжала тонкой стру
йкой сочиться кровь.
Вдруг у меня в животе возник отвратительный горячий комок и рванулся вве
рх, к горлу. Я едва успела добежать до ведра в углу Ц иначе меня бы вырвало
прямо на трупы.
Я стояла на четвереньках над вонючим ведром и ругалась самыми черными сл
овами, какие могла вспомнить. Перед глазами плавали желтые пятна, и я не сп
ешила их прогонять, потому что они мешали мне разглядеть подробности. Вп
рочем, к джерхам подробности! Главное я уже видела.
Все три покойника были исполосованы клыками и когтями крупного зверя. Ск
орее всего, карсы. Даже наверняка карсы.
Когда у меня хватило сил подняться на ноги, я старательно осмотрела свое
тело. Разумеется, на мне не было ни царапинки. И, разумеется, я ничего не пом
нила о распроклятом прошедшем синем дне.
Что же такого сделали или пытались сделать эти трое, что я их убила?
Я перестала ругаться, когда обнаружила, что повторяюсь в выражениях.
Вся моя жизнь пошла к свиньям в корыто. Надо было немедленно выбираться и
з комнаты Беша, из дома, из наших кварталов, из…
В Айетоте мне больше не жить.
Эта мысль ударила меня, как мешком по голове. Айетот Ц грязный, гнусный, у
нылый городишко. Что-то вроде постоянного мусорника на перекрестьи двух
большаков, один из которых ведет от южного Латского моря к Северным гора
м и дальше, а второй соединяет западные земли за рекой Юбен с Запредельны
м княжеством на востоке. Сколько себя помню, я всегда ненавидела Айетот. Н
о до сегодняшнего утра у меня здесь было… ну, что-то вроде семьи. Наскольк
о у таких, как я, вообще может быть семья.
Ни на юг, ни на север, ни в Запределье мне дороги нет. Сколько времени я прод
ержусь в чужом городе, прежде чем выдам себя Ц неважно, проговорившись в
человеческом обличье или показавшись в зверином? А тогда начнется охота
на оборотня, в которой я буду дичью, а все остальные Ц охотниками. В город
е без помощи людей от людей не скрыться.
Значит, остается одно: заречные Дикие земли.
Я бросила последний взгляд на Беша. Кровь из разорванного горла перестал
а течь и уже запекалась бурой коркой. Скверная смерть.
Впрочем, смерть Ц это всегда скверно.
Я бы заплакала над телом того, кому была обязана жизнью, если бы кто-нибуд
ь объяснил мне, чем это поможет. Вместо этого я тихонько заурчала, как урчи
т опечаленная карса. Кругов шесть назад в Айетоте надолго остановился пе
редвижной зверинец, и я каждый красный день ходила туда, чтобы научиться
рычать, ворчать, шипеть и мурлыкать, как карса. Когда владелец зверинца ск
азал, что у меня врожденный дар к подражанию речи зверей, я промолчала.
Ц Прощай, Хозяин, Ц сказала я, Ц и прости меня. На всякий случай я тебя то
же прощаю. Да упокоит тебя Тьма!
Я тихонько вышла из комнаты Беша и пробралась к себе. Там я оделась по-дор
ожному, прицепила к поясу хадасский кинжал и кошель, в который пересыпал
а монеты из тайника, а ошейник расстегнула и бросила под кровать. Больше я
никому не принадлежу Ц вот, пожалуй, единственное, что меня обрадовало.

Вот и я наконец повзрослела, и ухожу в леса, как мои звериные сородичи.
Дикой карсе, зверю-убийце, самое место в Диких землях.
В доме, который я еще вчера считала своим, всегда кто-нибудь спит и всегда
кто-нибудь не спит. Так что не было смысла пытаться уйти незамеченной. Над
о было только вести себя, как ни в чем не бывало.
У самых ворот меня окликнул долговязый Пакинна, которого Беш взял к себе
только пару дней назад.
Ц Эй, киска! Пошли в сарай, поиграем!
Я остановилась и одарила его самой дружелюбной улыбкой, словно ненароко
м показав клыки. Пусть человеческие, но острые и крепкие.
Ц Ну, если это у тебя отрастает, как у ящерицы хвост Ц почему бы и нет? Ц м
урлыкнула я. Ц А то ведь могу и заиграться…
Пакинна шарахнулся в тень, так ничего и не ответив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187