О том, что Унди любил и я, тоже не
стоит даже и упоминать, это очевидно.
Вот только две вещи меня настораживали. Тури моложе меня, хотя и ненамног
о. Но Унди, насколько она уверена, последние кругов десять перед смертью п
рожил у Беша в Айетоте. Я же совершенно ясно помню, что расстался с Унди се
мь кругов назад, в Гурунаре. Когда судьбе стало угодно вышибить меня отту
да в Риву. С тех пор я встречался с ним дважды, в Риве и Торнсхольме. Второй р
аз Ц чуть больше пяти кругов назад. Незадолго до того, как его убили.
Не мог же Унди жить в двух местах одновременно? Хотя Тури, кажется, упомина
ла, что Унди имел обыкновение исчезать куда-то, и довольно надолго.
И второе. Тури сказала, что убийцу Мышатника никто так и не увидел. А перед
тем как окончательно уйти во Тьму, Унди назвал чье-то имя.
Ильгор.
Я не знал Ц кто это.
С этими мыслями я въехал в старый лиственный лес, и лес поглотил меня. Меня
, Ветра, карсу, Корнягу. Всю нашу странную компанию. Должно быть, со стороны
мы выглядели весьма забавно.
Ц Куда мы едем? Ц спросил Корняга, оживившись.
Ц Ты же проводник! Ц ехидно отозвался я. Ц Тебе виднее.
Пенек стушевался и забормотал что-то совершенно не поддающееся истолко
ванию. Я ему не ответил. Не говорить же Ц в У-Наринну?
Ц Давай, рассказывай, чем занимался твой Панч и остальные лютики,
Ц потребовал я.
Корняга некоторое время обиженно молчал Ц дулся, а потом не утерпел.
Ц Известно Ц чем… Грабили.
Ц В Диких-то землях? Кого?
Даже на такой простой вопрос Корняга ответил уклончиво и расплывчато:
Ц Ну… всяких. Путников.
«Он, видать, враль, каких мало», Ц окончательно убедился я.
Но вытащить из него правду мне не удалось. Вулх, шевельнувшись внутри мен
я, вдруг остро почувствовал внезапно приблизившуюся опасность, и меня ок
атила горячая волна его тревоги.
Я огляделся. Полуденный лес полнился обычными звуками Ц голосами птиц,
шумом крон на ветру, далеким кличем фыркана, идущего по следу. Кто разбуди
л вулха? Кто прячется за зыбкой пеленой свежей листвы?
Ветер, напротив, был совершенно спокоен. Это меня совсем сбило с толку. Я п
ривык доверять своему непростому коню, и если он спокоен, значит можно ра
сслабиться Ц к этому я привык давно. Как же тогда сопоставить это с трево
гой вулха, лесного жителя?
Полный темных предчувствий, я выехал на старую-старую, уже покрытую моло
дой порослью просеку. Она тянулась с северо-востока на юго-запад, так что
некоторое время я мог смело ехать по ней. Я и поехал.
Нервы у меня стали ни к джерху. Я дергался на каждый шорох, то и дело хватая
сь за рукояти кинжалов. Но это все были обычные шорохи леса. Нам они ничем
не угрожали. Карса не показывалась уже второй час, но я смутно чувствовал
ее присутствие, и хоть это меня слегка успокаивало.
Вскоре я выехал к обрыву. Лес подступал к самому краю, и внизу, далеко вниз
у тоже шумел лес. Я невольно натянул поводья. Не люблю высоту…
Ветер встал.
«И что теперь?» Ц подумал я растерянно.
Корняга, дремавший все это время, встрепенулся у меня на плече.
Ц Чего встали?
Я покосился на него.
Ц А ты не видишь?
Он повертелся, стреляя глазами-щелочками. Потом с сомнением в голосе отв
етил:
Ц Не вижу… Лес кругом. Обычный лес.
Ц Я вижу, что лес, Ц проворчал я. Ц Как спускаться-то?
Обрыв тянулся в обе стороны, насколько хватало взгляда. Мне даже показал
ось, будто мы вновь оказались на краю каньона, только в другом месте, не на
каменистой равнине, по которой носились стада могучих быков, а в бескрай
них лесах Запредельного княжества.
Ц Куда спускаться? Ц озадаченно спросил Корняга. Ц Что с тобой, Одинец?

Я тупо уставился в пропасть. Что значит Ц куда? Что он, не видит ни бельмес
а, или как?
Соскочив с седла я с опаской приблизился к краю. Корняга покрепче вцепил
ся руками-ветками в мою одежду. Заглянув за край, я с облегчением отпрянул
. Не люблю высоту… С детства. Я оглянулся. Подобрал длинную сухую палку, по
медлил немного и бросил ее вниз. С обрыва.
Тьма, до чего неприятно, когда чувства бунтуют и начинают рассказывать о
мире совершенно разные вещи!
Слух подсказал мне, что палка с шуршанием упала на землю в нескольких шаг
ах впереди меня. Словно никакой пропасти не было, а просека тянется и даль
ше. Глаза же убеждали, что палка, быстро уменьшаясь в размерах, падает на к
роны еле различимых с высоты деревьев.
Тупо проводив ее взглядом, я попытался собраться.
Так. Спокойнее. Спокойнее, Моран. Давай еще раз.
Я подобрал валежину подлиннее, и вознамерился швырнуть ее вслед за перво
й, но потом, перехватив поудобнее, осторожно попробовал окунуть ее в пуга
ющую пустоту.
Валежина сразу же во что-то уперлась. Если бы не глаза, я бы решил, что прост
о в землю чуть впереди меня.
Вот наваждение!
Ц Эй, Корняга! Ц позвал я. Пенек тотчас встрепенулся.
Ц Я тут!
«Знаю, что тут,» Ц я едва не фыркнул.
Ц Что ты видишь перед нами? Ц спросил я будничным тоном, как мне показал
ось, спокойно.
Корняга на всякий случай осмотрелся.
Ц Просеку. Траву. Мурашек всяких. Палку, которую ты только что бросил.
Ц А пропасть?
Корняга озадачился.
Ц Какую пропасть?
Понятно. Он ничего не видит.
Тогда я плашмя лег на землю и закрыл глаза. Мир сразу стал привычнее, потом
у что остальные чувства сообщали мне о нем одно и тоже. Я лежу на земле. Зем
ля покрыта травой.
Тогда я осторожно пополз вперед, ощупывая все перед собой, прежде чем опе
реться. Мне показалось, что прополз я всего ничего. И я решился открыть гла
за.
Я висел над пропастью. В нескольких шагах от обрыва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187