Или, может... в общем, я пр
иехал, пришел в его дом и страшно разочаровался. Так печально, это окончат
ельно меня подкосило. Все изменилось. Эрнест состарился. Я не имею в виду ф
изически, с виду, Ц он тогда носил длинную белую бороду. Из него ушли жизн
енные силы и... ну, мне бы не хотелось говорить плохо о Хемингуэе, но из него
ушла интеллектуальная честность. Он стал капризным, своенравным, и в пер
вый день, когда я к нему приехал, добрая часть разговора была посвящена си
гарам, так как Кастро только совершил свою революцию, а Эрнест... не помню, к
урил ли он сигары сам, но вот своим американским друзьям раздавал их напр
аво и налево... и единственное, о чем он беспокоился, Ц что Фидель национал
изирует сигарную промышленность и у них уже не будет того качества. А пот
ом сказал мне: "Ховард, почему бы тебе не купить остров и не заняться табач
ным бизнесом?" И начал со всех сторон обсасывать эту тему. Я хотел поговори
ть с Эрнестом, ну, ты понимаешь, о моей жизни, моей душе, возможной перемене
всего, а он продолжал говорить об этих сигарах. "Сигары уже не будут прежни
ми, если их не будут сворачивать кубинские девушки на своих горячих бедр
ах. Ты можешь заключить хорошую сделку с Кастро. Купить весь остров милли
онов за сто, а что для человека в твоем положении значит такая сумма, а, Хов
ард?" А я-то приехал не бедра кубинских женщин и качество сигар обсуждать.
Так что я провел там, как уже говорил, всего два дня. На второй день ситуаци
я осталась такой же паршивой. Я так и не смог поговорить с Эрнестом наедин
е. Он поздно просыпался, вокруг него вилась куча посетителей... мы перекуси
ли в каком-то кафе, а там была целая куча кубинских офицеров, политиков вс
ех мастей. Слава богу, он хоть представил меня как Джорджа Гардена. Все еще
уважал мое стремление к уединению. Но Хемингуэй и эти люди, офицеры, полит
иканы, весь день ожесточенно проспорили, говоря только по-испански. Врем
я от времени Эрнест останавливался и бросал две или три фразы мне, вроде к
ак переводил, Ц не помню ни единого слова. Я ужасно заскучал. И, да, вот она.
Политика. Все, что мне запомнилось. А когда наступил вечер и все ушли, Хеми
нгуэй уже надрался, как свинья. Лежал с ногами на столе. Мне было так стыдн
о за него. Человек получил Нобелевскую премию, великий писатель, а я вмест
о этого увидел ну не то чтобы постыдное, но грустное, жалкое зрелище. Видет
ь человека его мощи, его благородства духа в таком унизительном положени
и. Причем по собственной воле. Я не хотел быть этому свидетелем. И уехал.
КЛИФФОРД: То есть и в этот раз ты не остался в его поместье?
ХОВАРД: Нет, остановился в отеле. В одном из этих огромных гаванских отеле
й. Абсолютно пустое здание, в моем распоряжении оказался целый этаж, хотя
я его не снимал. Кстати говоря, в это время там как раз проходил парад, и я ви
дел Кастро, собственной персоной маршировавшего по улице. Смотрел из окн
а.
КЛИФФОРД: Но ты снова вернулся повидаться с Эрнестом.
ХОВАРД: Да, еще один раз. В тот день все оказалось совсем скверно, может, я пр
обыл на Кубе не два, а три дня. Он хотел знать подробности того, что я делал з
а прошедшие годы, так сказать, изнутри, а я не думал, что детали махинаций с "
Хьюз эйркрафт" и проблем с "Транс уорлд эйрлайнз" действительно могут его
заинтересовать. Я кратко ознакомил его с ситуацией, но все, что смог сдела
ть Хемингуэй, Ц это критиковать. Постоянно давить на то, что я трачу жизн
ь на всякие сомнительные предприятия и людей, с которыми общаюсь. Но я-то
это уже знал, мне все это уже говорили. Я потому и прилетел в Гавану к нему. О
щущал себя, как хромой у доктора, к которому пришел лечиться, а тот только
талдычит: "Ты Ц хромой, ты Ц хромой". Мне это и так известно. Я искал исцеле
ния. А Эрнест ничего мне не предлагал. Он все ходил вокруг да около, кричал,
что я слишком много общаюсь с ненужными людьми, а я ему говорю: "Мне все это
известно, я хочу покончить с этим. Что делать? Куда пойти? Как порвать со св
оей прошлой жизнью?" Ну, может, не в таких детских терминах, но очень ясно по
просил о помощи. А вместо нее Хемингуэй принялся нападать на меня. Когда н
а меня давят, я просто исчезаю. Обычно физически, но иногда умственно и эмо
ционально. Так что я забрался в свою раковину, и чем дальше, тем больше Эрн
ест пытался залезть ко мне в душу, пробить отверстие в моей защите. В нем в
се еще было много от того старого шарма, Хемингуэй был не так неприятен, чт
обы просто взять и уйти, покинуть его дом, Ц каждый раз, когда он чувствов
ал, что мне действительно не по себе, то хлопал меня по плечу и говорил: "О бо
же, как я рад видеть тебя, Ховард", или "Джордж". Звал меня и так и так. Люди там,
наверное, думали, что мое имя Ц Джордж Ховард.
КЛИФФОРД: За все эти годы он так никому ничего не рассказал.
ХОВАРД: Не то чтобы я не знал об этом. Он сдержал обещание. Я уверен в этом. Д
умаю, его просто забавляло то, что он единственный знает обо мне.
КЛИФФОРД: А рыбалка?
ХОВАРД: Никакой рыбалки. Эрнест был не в том состоянии. Очень переживал, не
заберет ли правительство его поместье. Даже не хотел выходить из дома. К т
ому же беспокоился о своем здоровье. Помню, приходил доктор, измерял Хеми
нгуэю кровяное давление прямо за столом. Но что-то от старого Эрнеста еще
осталось в этом человеке. Мы вместе поехали в Гавану. Машина сломалась на
полдороге. Эрнест проклинал все и вся, начал бормотать, уже заготовил реч
ь о проклятой технике и решил выйти на улицу открыть капот. Но я по звуку з
аглохнувшего мотора мог сказать, что просто кончился бензин, сообщил ему
об этом, действительно, так и оказалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145