Когда я сади
лся в самолет, то не понимал, почему лечу в Израиль, если только не принима
ть во внимание примитивный приступ солидарности и неистовое желание пр
осто оказаться там. Но как только я взобрался на Голанские высоты и погов
орил там с солдатами, я понял, что есть только одна вещь, которую мне надо с
делать: написать книгу. Возвращаясь из Иерихона в отель "Царь Давид", я реш
ил проверить почту. Портье передал мне телеграмму. Я прочитал: "ЛЕЧУ В ИЗРА
ИЛЬ РЕЙС ИЗ ИТАЛИИ ПРИЛЕТАЮ ЧЕТВЕРГ ВЕРЬ МНЕ ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ ЭДИТ".

* * *

Ее приезд в Израиль был актом мужества. Надо знать Эдит, чтобы понять это.
Урожденная католичка, младшая дочь швейцарского часовщика, она родилас
ь в Германии незадолго до Второй мировой войны в южноальпийском городке
. Пережила бомбардировки, видела, как нацисты вели на расстрел ее родител
ей и как в последний момент их спас местный чиновник. Война для Эдит остал
ась в памяти кошмаром. Если она читала книгу, в которой описываюсь подлин
ная трагедия, то часто плакала, а если видела кино с кровавыми сценами и пы
тками, то выходила из кинотеатра, дрожа от ужаса. Война на Ближнем Востоке
закончилась, но оставила после себя картины разрушения и запах трагедии
. Эдит прилетела туда, потому что там был я. Отнеслась к моему решению с бож
ественной простотой. Я Ц ее мужчина, и ей следует пойти за мной.
Мы вместе ездили к Мертвому морю, в Газу, на Сирийские высоты, проехали вес
ь Синай в сопровождении Ирвина Шоу, Марты Гелльхорн и Жюля Дассена. Мы пут
ешествовали на джипе с близоруким капитаном израильской разведки, воор
уженным старой винтовкой. Пустыня кишела солдатами разбитой египетско
й армии, отставшими от своих частей. Я сидел за рулем, пока Эдит, скорчивши
сь на вещах и припасах, деловито штопала два флага. Один белый с красным кр
естом, другой красный с белым крестом.
Ц Какого черта ты там делаешь? Ц наконец спросил я.
Закончив рукодельничать, она с гордостью показала дело рук своих:
Ц Один флаг Красного Креста, другой Ц Швейцарии. Если мы встретим египт
ян, то я буду махать обоими. Солдаты, бедняжки, узнают флаг Красного Креста
. Офицеры признают швейцарский флаг, потому у них у всех там счета в банках
.
В Израиле с нами произошли две вещи. Мы снова влюбились друг в друга, решил
и пожениться и родить ребенка. Я купил тонкое обручальное кольцо у местн
ого ювелира и надел его Эдит на палец. А потом, в холле отеля, я интервьюиро
вал израильского Пилота, и у меня в диктофоне кончилась пленка. Пришлось
попросить Эдит подняться в номер и достать из чемодана новую. Там лежало
последнее письмо от Нины, на которое я до сих пор не ответил.
Ц Ты должен сделать одну вещь, Ц сказала Эдит, а в ее янтарно-зеленых гла
зах сверкал холодный, но пугающий огонь. Ц Ты должен написать ей. Сказать
, что все кончено и что ты больше не хочешь ее видеть.
Я попался. Путей отступления не было. Мосты сожжены. И тут я понял, что не хо
чу такой определенности.
Ц Это ультиматум?
Ц Я хочу, чтобы ты сделал это, Ц ответила Эдит непререкаемым тоном. Ц А
затем я сама отнесу Письмо на почту. Ты должен.
Я сел за стол, написал письмо, запечатал его, она отнесла его вниз и бросил
а конверт в почтовый ящик.

* * *

По всем стандартам после 1967 года дела у меня пошли в гору. Правда, началось
все с катастрофы, когда в декабре, через два дня после нашей женитьбы, пожа
р в нью-йоркской квартире моего отца уничтожил рукопись книги о Шестидн
евной войне и практически законченный черновик моего девятисотстранич
ного романа. Но потом я написал "Подделку!) которая неплохо продавалась, хо
тя и не совсем оправдала возлагаемые на нее надежды. Как и большинство пи
сателей, я во всем обвинял издательство, которое недостаточно хорошо про
двигало мой шедевр. Летом того же года у моей матери случился удар, и пришл
ось срочно определять ее, парализованную, в частную клинику на Манхэттен
е.
Но в глубине души я чувствовал спокойствие. В апреле 1968 года Эдит родила мн
е сына. Мы назвали его Джоном-Эдмондом, а для краткости придумали прозвищ
е Ц Недски. Спустя полтора года появился на свет Барни. Я написал сценари
й и засел за новый роман. Как мне казалось, с Эдит мы проведем вместе всю жи
знь, не зная бед и опасностей; я выйду из тенистого заката своей юности к т
ому, что мне представлялось спокойной зрелостью, ведь я любил свою жену, д
етей, дом. Беспокойство, преследовавшее меня столько лет, наконец отступ
ило. Я нашел ответ. Помимо любимой жены, ждавшей от меня столь многого, у ме
ня была любовница, тоже любимая, и она не ждала от меня ничего. У меня была Н
ина.
Письмо из Тель-Авива разлучило нас, по крайней мере, на год, пока мы не встр
етились на Ибице зимой 1968 года. Притяжение между нами никуда не исчезло, и м
ы решили, что такова судьба. Не обещали и не надеялись, но дарили друг друг
у поддержку и радость. И себе, и Нине я постоянно твердил: "Эдит ничего не до
лжна знать. Эдит не должно быть больно".
Нина эхом повторяла мои слова и добавляла: "Она слишком любит тебя, и я зна
ю, что ты тоже любишь ее. Будет глупостью оставить ее, а нам хорошо так, как е
сть. Я не знаю, куда иду. И я не знаю, что со мной случится".
Они с Фредериком решили пожить отдельно. У него была своя собственная кв
артира в Лондоне. Он усыновил ребенка от другой женщины. Это подавило в Ни
не все сомнения по поводу своей независимости. Мы виделись урывками с 1968 г
ода, стараясь не разрушить мой семейный уклад. По необходимости я убежда
л себя, что Эдит ничего не знает и не подозревает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145