-- Что это вы такие шутки допускаете?
-- Шутки? -- обиделся он. -- Я серьезно!
-- А серьезно -- тем более нельзя!
Вот и пойми! Ну, после он и не пытался больше. Да и если в анкету
глянуть, так она Кашина на семь лет старше, могла бы и поменьше воображать
.
В случае возникновения любви, перспективы в смысле женитьбы и возможно
го
возникновения ребенка (это тоже необходимо взвешивать!) никакой. А други
х
отношений Валентин не только по долгу службы, но и по своим взглядам не

уважал, хотя допускал возможность существования и, предложи ему, не
отказался бы, да только не предлагали.
В этом именно смысле больше всего подходила бы Инна Светлозерская, от

коей прямо исходит неизвестное науке излучение. Хотя если с ней поговор
ишь,
то поймешь, что и в отношении ее могут возникнуть не только желания, но и

перспективы. Правда, она сама о перспективах не говорит, а заявляет, что вс
е
мужчины -- простые кобели, чего в отношении Валентина Афанасьевича
совершенно сказать нельзя. Ведь он искренне оказывал ей знаки внимания
:
разговаривал душевней, чем с другими, само собой, конфетами угощал, личны
ми
переживаниями тоже делился. Никаких действий руками не совершал. А когд
а
попытался позвать в шашлычную, сказала: "В другой раз". Между тем в редакци
и
уже четверо имели с ней связь безо всяких перспектив, возникшую в резуль
тате
внезапных побуждений несерьезного характера. И ведь она сама же завлек
ала!
Сама ласково улыбалась и проходила мимо особым образом, так, что если он
в
это время с кем-то говорил, то забывал о чем.
Теперь взять литсотрудницу Сироткину. Она тоже нравилась Кашину, хотя

она совсем молоденькая. Тут нужно обязательно жениться. И хотя есть
опасность разности в возрасте, его это в принципе очень бы устроило,
особенно если учесть его большое уважение к Надиному отцу. Конечно, жени
сь
он на Сироткиной, сам он ни словом бы не обмолвился, но если бы тесть
потревожился о восстановлении своего зятя в органах, откуда его вытолкн
ули,
в сущности, ни за что ни про что, Кашин не возражал бы. В отношении Нади,
таким образом, он был особенно искренен, когда оказывал ей знаки внимани
я.
При случае он разговаривал с ней душевней, чем с другими, трижды шоколадо
м
угощал, дважды делился личными воспоминаниями. Приглашал раз в кино и ра
з в
цирк. Оба раза отвечала несогласием: в кино ей не хочется, а цирк она не
любит.
Еще существовала как запасной вариант Раиса Качкарева. Но у нее грубые

манеры, а ему нравилось, чтобы женщина была существом хотя бы в некоторы
х
отношениях слабым.
В общем, нельзя сказать, что выбора у Кашина не было. Одними мечтами о
русалках сыт не будешь. Выбор был, и перспективы открывались приятные, ко
гда
он представлял себе в отдельных подробностях, как это могло произойти т
о с
одной, то с другой. Но реальное осуществление замысла находилось пока в

развитии, и этот вопросик предстояло еще подработать. Если бы не загрузк
а
редакционными делами, это было б несложно. Но с утра и до вечера он по горл
о
в делах -- хозяйственных, административных, организационных.
Валентин взглянул на часы. На 16.00 его вызывают. Для поездки в любое
другое место он мог бы воспользоваться дежурной разгонкой, -- но туда Каши
н
добирался на метро. На площади Революции народу было много, у гостиницы

"Метрополь" толпы иностранцев и много ненаших автомобилей, окруженных

зеваками, заглядывающими внутрь. День был совсем теплый и такой солнечн
ый,
что на окна верхних этажей смотреть невозможно -- так ослепительно они

сияли. Он и не стал глядеть вверх. Медленно двигаясь к Неглинной, он смотре
л
только на женщин, будто никогда их не видел.
После зимы, сняв с себя теплую одежду, они все словно обнажились
специально для него, стали стройнее. Юбки поднялись, открыв колени, а у
некоторых вообще ноги целиком и даже без чулок. Тонкие кофточки. То, что

выступает спереди и сзади, стало рельефней, и совершенно полная нагота

отделялась от Валентина ничтожной толщиной легкой ткани. Сердце у нег
о
колотилось. Женщины стали ему доступнее, он чувствовал это всем телом св
оим.
Вот они, рядом, выбирай любую -- все твои! Пружина внутри у него затянулась

до отказа, но сознание долга не позволяло ему остановиться или идти всле
д за
какой-нибудь одной.
У подъезда гостиницы "Армения", напротив задней части Малого театра,
Кашин по привычке оглянулся, не идет ли поблизости кто из знакомых. В холл
е
на часах было без трех минут четыре. Кашин поднялся на второй этаж, проше
л
мимо дежурной, которая ни о чем его не спросила, и постучал в дверь с
номером 27.
В номере за столом сидел человек помоложе Валентина. Кашин раньше его

тут не встречал. Человек поднялся навстречу, назвался Похлебаевым и, рад
ушно
улыбнувшись, крепко пожал мягкую руку Кашина, из которой Валентин по это
му
случаю заранее переложил ключи. Предложив присесть в кресло, хозяин се
л
рядом в другое кресло, а не за письменный стол.
-- Мне вас рекомендовали, Валентин Афанасьевич, с наилучшей стороны,
сказали, на вас можно положиться... Тем более что вы наш работник...
-- Собственно, формально я теперь в органах не работаю.
-- Знаю! Но сейчас многих подключаем к операции...
-- Самиздат?
-- Он! Есть приказ по управлению. Почистим и быстро отделаемся.
-- Я об этом думал, -- признался Валентин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200